– Это… дер гросс персона… Гр-р-рос-с-с! Видный… известный человек в горах! Каждый город его уважает и знает! Мастер! Кондотьер[120]! – Он уважительно закатил глаза. – Из наших, из горцев. Долго странствовал, вернулся. У дома Тапарелла главой охраны был! В долине его тоже знают… Стефан Вон Берген его зовут.
Горовой недоумевал. Чтобы так чествовать какого-то наемника?
– Ну и что?
Швейцарец икнул. Необходимость объяснять очевидное была ему в тягость, но не похвастаться знакомством с такой известной в местных кругах персоной он не мог.
– Он был главой ополчения свободных кантонов два года назад, когда наши против императорского бейлифа[121] пошли. Тогда наши лесники из Ури свобод требовать стали. Их поддержали бурги из Вальдштеттена и Швица[122]. Люцерна обещала помощь прислать. Ха-ха… Наместник императора из Цюриха с малым отрядом вышел. Думал, при виде его все разбегутся. Да так и остался в горах. А мы от Папы письмо получили. Вот, помню, наш бург и решил свобод древних, как и все, требовать. Да уж …
Швейцарец отхлебнул из кубка, вспомнил, с чего начал повествование, и вернулся к теме:
– Так, тогда он, Стефан, сам в первых рядах сражался! Доблестный, доблестный воин! Ик! – Швейцарец икнул. Чтобы унять пришедшую не вовремя напасть, он опрокинул в себя еще полкувшина браги, на этот раз не прибегая к помощи кубка. – Известный воин, славный! Под Шелли против трех рыцарей бился! Пешим! Двоих зарубил, одного покалечил! Того рыцаря потом община на выкуп отдала за большие деньги…
Казак уже уважительно посмотрел на все так же уплетавшего мясные деликатесы Вон Бергена.
Тот, заметив негорскую одежду казака, напрягся, но, увидев приветствия сопровождавших его людей, кивнул в ответ и продолжил ужин.
– И что… Его император за восстание не повесил? – Малышев, уловив интересный разговор, вышел на минутку из сомнамбулического пьяного состояния.
Рыжий проводник затряс возмущенно головой:
– Кто ж его выдаст? За его голову награда назначена, да только будет эта награда еще долго у императорского бейлифа лежать! Мы своих не сдаем, а чужаки здесь не ходят!
«Полочан» за чужих простодушный сын альпийских гор уж не считал.
За это и выпили… Потом еще раз – за свободу кантонов и за то, чтобы деньги не переводились… Потом еще за что-то…
…Наутро голова не болела. Было ли причиной тому местное пойло или чистейший горный воздух, но и «полочане», и проводники встали поутру так, будто и не сидели допоздна за кувшинами, а спали, как добропорядочные граждане.
Проснулись с рассветом, чтобы затемно дойти до перевала, но оказалось, что к утру в гостинице посетителей поубавилось. Ремесленник уехал еще ночью, почти сразу после того, как отгулявшие гости отправились спать. По словам хозяина заведения, цеховик двинулся в сторону Цюриха, хотя и приехал оттуда. Такая странная новость сделала сборы короткими, а дневные привалы и вовсе сократила до получаса. В полдень русичи переоделись в броню, расчехлили оружие и, под недоуменными взглядами местных, построились в боевой порядок. Теперь ехать и пробираться по кручам стало намного тяжелей, но вернулось чувство защищенности. Даже императрица натянула тетиву своего арбалета, хотя предусмотрительный Горовой и настоял на том, чтобы болты к этому оружию оставались в туле.