Подошел проводник. Остановленный ополченец затрещал что-то подошедшему соотечественнику на той странной смеси итальянского, благородной латыни, ломбардского диалекта и немецкого языка, которая так и не стала единым швейцарским языком.
Проводник степенно выслушал, отрыгнул и, знаком показав Косте, что больше задержанный не нужен и его можно отпустить, начал излагать услышанное:
– Тут поутру к воротам люди подъехали… Кричат, что люди они бейлифа императора германского Конрада фон Вигенсдорфа. Требовали, чтобы открыли ворота и дали обыскать селенье. Кричат, что, по их сведениям, здесь находится преступник против короны.
Костя сглотнул слюну. Сзади Улугбек тихо пересказывал услышанное только что подошедшему в полной боевой выкладке Тимофею Михайловичу. Тот рыкнул и потянулся за мечом.
Проводник продолжил:
– Глава общины сказал, что земли здесь свободные, но волю государя чтут. Но открыть не откроют. Люди бейлифа пусть сперва присягнут, что прибыли только за преступником, пусть снимут оружие. А рыцарь кричит… – Проводник хохотнул. – Сейчас торгуются, ругаются.
Из-за угла показались спешившие к ним местные жители. Впереди, поддерживая полы длинного праздничного сюрко[124], перепрыгивая лужи, оставшиеся от вечернего дождя, шествовал староста селения. За ним плотной группкой топали несколько вооруженных детин, а сзади плелись хмурые толстяки из числа самых авторитетных жителей селения.
При виде вооруженных швейцарцев Горовой достал из-за спины щит, Захар и Костя заняли место чуть сзади, памятуя уроки в гостеприимном Хобурге. Все держали ладони на рукоятках сабли, секиры и меча, соответственно. При виде подготовленных странных иностранцев некоторые из швейцарцев тоже подтянули поближе свое оружие, но сталь никто не обнажил, а староста демонстративно шагнул вперед, разведя в стороны руки.
– Вы хотеть… – От волнения дородный глава селения слегка путал немецкие глаголы. – Вы вчера хотеть идти за перевал?
Швейцарец запнулся, подыскивая слова. Горовой, стоявший ближе всех к подошедшим, степенно кивнул.
– Мы вас пропустим. Пустим в долину, дадим сопровождающих и проводим до самой заставы епископских лучников. – Староста наконец справился с волнением и начал говорить, не коверкая речь.
Сомохов уточнил:
– Мы за это обязаны будем вам как-то помочь?
Толстяк отмахнулся:
– Ерунда! Ничего такого… Если вы сумеете пройти через заставу этих кровопийц, не знаю, мечом, золотом или бумагой какой, то возьмете с собой в долину несколько наших граждан.
Улугбек вопросительно поднял брови, но староста не стал ничего больше пояснять, решив, по-видимому, что сказал достаточно.