— Осмотр, ведь, поверхностный, — продолжаю я: Без детального обследования трудно определить… Ну, лет двести этому сосуду есть…
— Сто пятьдесят, так мне сказали — поспешно вставляет клиент, — Это восточная ваза, привезённая из Бухары. Очень недорого, по случаю досталась. Вот и хотелось бы иметь полный, как говорится, комплект.
А на кой чёрт тебе комплект, приятель? И откуда бы тебе знать, каким должен быть комплект…
На нувориша, сбесившегося на желании тратить бабки, ты не похож, да и для нового русского не совсем русский. Тогда зачем тебе к древней ритуальной вазе пара кубков? Поставишь на антикварный столик и станешь ошеломлять гостей? Сто пятьдесят лет… за дураков нас держите, гражданин. А голос какой! Бомжи с перепоя матерятся как соловьи по сравнению с этим хрипо — сипением…
— Ну, так что, господа, Вы берётесь? — гнусавит клиент, попеременно сверля глазами нас троих: Мне бы очень хотелось к Новому году. Это возможно?
Не нравится мне этот заказчик! Не нравится с редкостной силой, и всё! Противен безо всяких веских причин и объяснений… хотя — голос. Чтобы иметь такой голос, утро надо начинать с соляной кислоты.
А уже потом — кофе.
— Да, разумеется, Виктор у нас превосходный резчик. Думаю, он и раньше сумеет управиться. Завтра, — нет, простите, — в понедельник, Тина сделает эскизы, и потом — дело за Виктором. А сейчас нам необходимо получить замеры и снимки образца.
— Я могу оставить и сам образец, если угодно, ненадолго, конечно — предлагает этот «не соловей»: Неделя вас устроит?
Я перебиваю его любезности спокойным голосом, не изменяя прохладно — вежливого, отрепетированного много раз перед зеркалом, выражения лица: В этом нет необходимости, спасибо. Фотографий будет достаточно. Ваза немного великовата для нашего сейфа, а держать такую хрупкую и недешёвую вещь в шкафу — слишком рискованно. И, кроме того, зачем же вам платить за её хранение? За сохранность изделия наши компаньоны — сторожа включают счётчик: чем старее вещь, тем выше оплата.
Лев Борисыч, не высказав ни малейшего удивления моей тирадой, направляется с кубком в свой карманчик.
— Тиночка, сколько делать снимков и в каком ракурсе? — извиняющаяся улыбка клиенту: Извините, всего несколько минут…
В карманчике Лев Борисыч включает свет, устанавливает вазу и поворачивается ко мне: В чём дело, Тина? Что тебя беспокоит?
— А вас? — я не нахожу ничего лучшего, чем вопрос на вопрос вместо ответа, и шеф досадливо хмурит брови.
— Ну, хорошо! С ней что-то нечисто, с этой вазой, Лев Борисыч, я чувствую! Не нужно её оставлять! Сделаем два снимка: сверху и боковой, для чертежа этого достаточно. Я вычерчу всё как надо, без замеров.