— То же самое, только с иврита. Божий воин. Божья оборона.
— Ясно — мне уже не хочется его донимать. Ангелом, как всегда, будет выглядеть он он, а не я.
На самом деле, мне совершенно ничего не ясно. Ну разве только то, что Ашоту Хорс тоже не по душе. И то, что компания в Курятнике их с Даном насторожила. Они оба не хотят допускать Хорса до моей драгоценной особы и будут претворять свои замыслы в жизнь. Остальное — полный мрак.
Лев Борисыч впереди делает прощальный сигнал и поворачивает к центру. Интересно, а они с Витькой, о чём говорят?
Маринка, что называется сорвалась с цепи — нагрубила клиенту, обругала Ашота и убежала наверх к Ленке. Витька отправился к клиенту налаживать отношения, а я погладила Ашота по плечу.
— Не бери в голову, Ашотик. Я это улажу. Не обращай внимания, хорошо?
Он улыбнулся, кивнул. Но по его потемневшим глазам было видно, что эта мелкая пакостница его все-таки задела.
Я поймала Маринку в обед. Ушла раньше из Пиццы и пошла к Ленке в маникюрный зал. Они сидели вдвоём в маленькой подсобке. Маринка уже успела пореветь и глаза у неё были красные. Увидев меня, она принялась безразлично рассматривать ногти, а Ленка загородила её с решительно-воинственным видом.
— Марина, нам нужно поговорить. Лена, выйди пожалуйста.
— Никуда я не пойду из своего зала. Это моё рабочее место, чего это я пойду? — голос у Ленки ещё не повышенный, но уже готовый к обмену мнениями на высоких тонах, приобретает визгливые скандальные интонации.
Пропади ты пропадом, дрянь безмозглая! — думаю я про себя, сохраняя внешнюю невозмутимость: Тебе такой скандал в радость, у вас в маникюрном — это тонизирующая процедура, а у нас — мужчины. Ни один из них женских истерик годами не видит…
— Лена, выйди, прошу тебя! Если мы начнём разбираться у себя в мастерской, то получится ещё хуже. Разбираться всё равно придётся, так лучше уж, с глазу на глаз. Мы же все это понимаем, правда? — я сама мягкость и терпение. Мать Тереза меня бы поняла и благословила.
Маринка неохотно вскинула на меня глаза и процедила сквозь зубы: Лена, выйди.
— Я здесь, Марин, рядом. Ты зови, если что.
Да, ратная слава — великая сила. Они, что, думают, я драться собралась?
Маринке пришло в голову что-то подобное, потому что по её лицу пробежала ироническая гримаска.
— Марина, что случилось? Ты нагрубила клиенту, а Ашота вообще назвала юродивым. Как ты могла?
— Ну, так вот получилось! У меня настроения не было…
— У нас у всех бывает плохое настроение. Да, противный этот Устинов, ну и что? Позвала бы меня, я бы к нему вышла. А Ашот-то тебе что сделал? Как у тебя язык повернулся? Он же настоящий ангел!