Только после этого родители — Баро, Бейбут, Земфира и примкнувшая к ним Рубина, успокоились.
Только Бейбут отвел приятеля в сторону и спросил:
— Баро, а зачем ты вызвал гаджо? Тут же Рубина. Ил” ты в наших шувани уже совсем не веришь?
— Верю, — серьезно ответил Зарецкий. — Только всякие эти хлороформы — не цыганское средство. Так что в чем — в чем, а в этом гаджо полезней любых наших шувани! А к Люците с Кармелитой, конечно, можно было их не пускать. Да уж ладно… Это им в дополнение к гонорару — пусть почувствуют свою важность!
И Бейбут в очередной раз оценил мудрость Баро.
* * *
Все разошлись. До конца представления Люцита с Кармелитой остались одни в каморке.
— Да… — негромко вздохнула Люцита. — Не сложилось у меня сегодня.
— Что у тебя не сложилось? — спросила Кармелита.
— То есть не у меня, а у нас. Представление не сложилось. Я вон ногу подвернула, а тебя вообще чуть не убили…
— Люцита, я тебе кое-что скажу, только ты не пугайся, ладно?
— А что случилось?
— Мне кажется, что Рыч хотел убить тебя.
— Почему?
— Вот смотри, если бы ты не подвернула ногу, то у щита стояла бы ты, а не я. Может быть, поэтому он и испугался, растерялся, увидев, что стою я, а не ты…
“Да, — подумала Люцита. — Все разворачивается именно так, как мы и расчитывали. За исключением одного. Обо всем этом мне сама Кармелита рассказывает”.
А вслух спросила:
— За что ему меня убивать?
— Не знаю… Могло вас что-нибудь связывать?
— Да нет, конечно, ничего. Хотя… Крутился он у нас в таборе. Но люди говорят: просто по общению тосковал после того, как его твой отец с работы выгнал.
И тут Люцита вспомнила, что Миро видел Рычау нее в палатке.
Черт!
Значит, нужно первой об этом рассказать, чтобы Кармелита узнала ее версию, а не вариант Миро.
— Да-да, точно. Он даже как-то ко мне в палатку зашел. Весь такой несчастный… Знаешь, а мне кажется, что ему было важно убийство само по себе.
— Да что он, маньяк, что ли? И почему тогда не убил?
— Испугался. Ожидал увидеть у щита одного человека. А потом увидел другого. В мозгах что-то щелкнуло — вот и бросил мимо… — Люцита прикусила язык и сжалась в ожидании разоблачения — как же она так неловко сказала: “Мимо”.
Получается, точный бросок для нее — это нож в Кармелиту! Так, что ли? Вот сейчас именно так собеседница ее и спросит…
Но Кармелита была так занята своими мыслями, что не придала последней фразе особого значения.
* * *
Баро подошел к молодому охраннику, заменившему Рыча. Хотел к нему обратиться. И вдруг подумал: как странно, он даже не помнит, как зовут этого парня. Раньше обращался как-то вроде: “Эй, послушай”. Но с тем заданием, которое он решил дать этому пареньку, такое обращение уже не проходит.