Светка испуганно хлопнула себя по щеке.
— Ну и ничего себе! Вот это да! Хорошо, что я не цыганка.
— То-то. А ты думала, цыганка — это только танцы, песни и яркая одежда, — важно сказала Кармелита. — А ты хочешь этого ребенка?
— Очень. Только… Только мне страшно. Страшно с таким отцом, как Антон.
— Знаешь, я бы на твоем месте обратилась за советом к кому-нибудь опытному.
— А к кому?
— Ну, не знаю… Кто мог бы выслушать тебя. Причем, чтоб не болтливый. Кому ты доверяешь?
— Тебе. А у меня больше никого нет.
— А отец?
— Папа? Не знаю… У него сейчас столько работы — дома вообще не ночует. После суда над Максимом о нем на всю Волгу раззвонили. Все с ума посходили. Мечтают иметь адвоката Форса.
— Знаешь, у меня с папой тоже непросто. Но я всегда чувствую какую-то ниточку между нами. А у тебя как?..
— Ой, трудно. Не знаю, какие у нас с папой ниточки. Я уж и забыла, как он выглядит. И подойти к нему, вот так сказать… Нет, не решусь, наверно… А вот к кому бы ты пошла в самой трудной ситуации?
— К тебе пошла бы…
— Ну, вот ты уже пришла. А еще к кому?
— К бабушке! Света встала со стула.
— Подожди… подожди. Бабушка Рубина? — Да.
— Она хорошая. Еще и гадалка. Душу всю насквозь видит. Когда мы с тобой салон ей оформляли, она, что ни скажет, все в точку было. Кармелита, отведи меня к ней. Пожалуйста, отведи?
— Светочка, ты же знаешь, как она тебя любит. Ты и сама к ней можешь…
— Нет-нет… Я сама не решусь. Только вместе!
* * *
Антона как обухом по голове ударили. Он налил себе рюмочку виски и опрокинул ее.
Света-Света… После того, как он с ней рассорился, после того, как к Светке прилепился самозванец Максим, Антон вычеркнул ее имя из своей памяти.
Хотя нет. Это слишком громко сказано. Да и, по сути, — неправильно. Не вычеркнул, а только попытался вычеркнуть. Бывает, заработаешься, а в памяти всплывает лицо. Ее лицо…
Как он хотел вернуться к ней. Только поздно. Максим нагло встал между ними. И теперь еще он же имеет наглость прийти сюда с такими речами.
— Интересно получается, Максим. А почему ты решил, что ребенок от меня? По-моему, как это вы говорите, “дружит” она сейчас с тобой. Или ты будешь мне опять втирать, что вы только гуляете по ночам и разговариваете до рассвета?
— Антон, я был бы очень рад… Да я сначала так и подумал… — черт, как же трудно говорить на такие темы. — Но она мне точно сказала. Это твой ребенок!
— Сказала и тут же послала ко мне.
— Нет. Никуда она не посылала. Я сам пришел.
— Допустим. И что я теперь должен делать?
— Это тебе решать. Я просто хочу, чтоб ты знал об этом. А что делать — поступай по-мужски.