— Нет, это исключено! Одно дело — взаимный экономический интерес, и совсем другое — если я буду ему чем-то обязан.
— Но единственное, чем вы будете ему обязаны — это необходимостью вернуть деньги в срок…
Форс рассчитал все верно. Баро оценил профессионализм его доводов, но от астаховского кредита отказался.
Леонид Вячеславович ушел, а Баро остался в кабинете. В который уж раз он — не последний на Волге бизнесмен Рамир Зарецкий — стал перебирать в уме все возможные и невозможные финансовые источники для выкупа цыганского золота…
Но его размышления были прерваны. В кабинет вошли Земфира и Рубина.
— Ну что, как там она? — бросился к ним Баро.
— Кармелита не в себе, — с трудом проговорила Земфира.
— Как это — не в себе?
— Она как во сне, — постаралась объяснить Рубина. — Душа у нее надломилась от всего, что было…
— Как ей помочь? Что надо делать, скажи? Но Рубина только покачала головой:
— Самые лучшие помощники для нее сейчас — это время, забота и любовь…
— Бедная моя девочка! — И Зарецкий кинулся в спальню дочери.
— Рамир! — крикнула ему вдогонку Рубина, но, увидев страдальческое лицо обернувшегося Баро, сказала только бесполезное — то, что он и сам знал: — Будь с ней поласковее… Ей это сейчас очень нужно.
* * *
Дома Форс обнаружил Свету в весьма обширном обществе. Тут были и зайцы, и медведи, и собаки всех цветов и размеров, расположившиеся на диване и вокруг новой коляски.
— А я смотрю, ты готовишься, — сказал он дочери с улыбкой.
— Да нет, папа, это Антон постарался. Привез вот… Форс взял в руки жирафа, надавил, игрушка запищала.
— Его, кстати, Антоном зовут, — заметила Света.
— Кого?
— А жирафика.
Форс повертел игрушку в руках.
— Похож. Если хорошо нажать — пищит так же, — отметил он про себя. — Ну что ж, молодец — значит, он тоже хочет этого ребенка, — продолжил Форс уже вслух, обращаясь к дочери.
— Не знаю, папа, не знаю. После всего, что было, я не знаю, можно ли доверять этому человеку.
— Должен тебе сказать, что в последнее время Антон сильно изменился.
— Правда? — Свете очень хотелось в это поверить.
— А ты сама ему позвони, поговори. Встретьтесь еще раз. В конце концов, пусть ребенок слышит рядом голос отца — ему нужна не только мама, но и папа.
Не лишай его этого права, будь умницей! — В отличие от Антона, Форса не надо было учить, как разговаривать со Светой.
Отец ушел. А Света походила по студии, не зная, что делать. Взяла карандаш, но рисовать не стала, положила его обратно. Потом взяла телефон и набрала номер Антона.
* * *
Рычу уже надоело прятаться и не выходить из квартиры, на которую отправил его Удав. В конце концов, он — цыган, и против сидения в четырех стенах протестовала его душа и рвалась на волю. Но что делать, работа важнее…