— Естественно. Это не только ваше право, но в какой-то мере обязанность ваша. Так сказать, социальная ответственность бизнеса. Это сейчас модно…
— Прекрасно! Вы, господин Чаев, даже представить не можете, насколько я социально ответственна в качестве бизнесмена. Точнее, бизнес-леди. Значит, я могу тормознуть все выплаты по всем счетам?
— Олеся Викторовна, что ж вы ко мне с такими наивными вопросами.
Можете — не можете. Руководите своей фирмой и не мешайте работать честным чиновникам. Вы же понимаете, что эти вопросы уже не ко мне! С этим надо обращаться в банк.
— Понимаю. Просто не могу поверить, что все так… — Олеся не стала договаривать фразу до конца. — Огромное вам спасибо, именно за руководство этой замечательной фирмой я и примусь в первую очередь!
Олеся собрала нужные бумаги в стопку и хотела уже спрятать их в свою сумку Однако чиновник наложил на них свою мохнатую лапу.
— Знаете, тут… так неожиданно подумалось. Я вижу, Олеся Викторовна, что новости, которые я вам сообщил, весьма приятные… И неожиданные, и полезные. А это, как вы понимаете, дорогого стоит.
— Вы хотите, чтобы я еще вам заплатила?
— Ну, если заглянуть в самую суть, то получается, что в конечном итоге… Как бы это сказать… Это мои уста открыли вам сию тайну — о генеральном директорстве в большой, успешной фирме. В то время как мы, скромные госслужащие…
Олеся аккуратно сняла его руку с бумаг и строго сказала:
— Ну, не такие уж и скромные…
Спрятала бумаги в сумку и окончательно распрощалась:
— Всего вам доброго. Работайте на благо Управска. Так сказать, социальная ответственность чиновничества, — и направилась к выходу.
Господин Чаев с грустью посмотрел ей вслед: "Вот зараза! И до чего ж люди бывают до чужого добра жадные. Фирмочка-то явно подставная, левенькая.
Могла б и поделиться. Только, видать, наверняка знает, что все концы подчищены и ничего плохого на нее нигде не всплывет..;"
* * *
Сердце отчего-то разболелось, как бы подсказывая: зайди к Палычу!
Непросто было Максиму решиться на такой поход. Он хорошо представлял, как переживает его старый друг смерть Рубины. И еще лучше понимал, что никак не сможет облегчить эту боль. Никак.
Только ведь и сердце не успокаивалось: зайди к Палычу!
И Максим наконец пошел в котельную.
Палыч сидел и отрешенно смотрел на письмо от Рубины. Казалось, что он целую ночь не спал, а так вот и просидел (и скорее всего именно так все и было).
Старик (за эту ночь он чуть ли не вдвое состарился) никак не отреагировал на Максима, вошедшего в котельную.
Максим сел рядом. Сказал, кивнув на письмо: