— Послушай, я… я… сочувствую!
— Вот от нее письмо… — произнес Палыч, не отрывая взгляда от конверта. — Оказывается, она и перед смертью… обо мне вспоминала… — и вдруг расплакался.
— Палыч, не надо, слышишь, не надо!
— Да как же не надо, — бормотал старик сквозь слезы. — Я ж любил ее…
Всю жизнь любил… Думал, что она меня разлюбила… а тут… Вот! Письмо это… Она никогда не говорила со мной о любви. Никогда… И только в письме разрешила себе…
— Палыч, прости… Не знаю, за что, но прости. Я не знаю, как тебе помочь, что сказать. Что сделать. Прости, Палыч.
— Ты, Максим, не у меня проси прощения, а у себя. Посмотри на меня — я бездарно прожил жизнь! Я потерял любимую женщину… Сам виноват, и нет мне прощения! А вот ты… Ты еще можешь все перевернуть.
— Палыч, ты себя не вини только! Так ведь жизнь сложилась!
— Нет, сынок. Жизнь так складывается, как мы ее складываем. Когда стоишь на пороге смерти, начинаешь осознавать: все, что когда-то казалось важным, оказывается чепухой! Понимаешь?
— Понимаю, — грустно проговорил Максим.
— А раз понимаешь, дорожи Кармелитой! Не отпускай ее никуда! Ни с кем!
Борись за нее! И ничего не бойся, чтобы потом ни о чем не жалеть!
Форс хорошо поработал. Причем с обеих сторон.
На встрече Астахова и Зарецкого в VIP-кабинете ресторана "Волга" напряжение сгустилось, как воздух во время тумана.
Николай Андреевич пришел чуть раньше. И тут же почувствовал некоторый дискомфорт: "Вот, какого-то черта раньше пришел. Получается, вроде как я проситель. А он — барин. Захочет — отдаст деньги, не захочет — не отдаст…"
Впрочем, Зарецкий, пришедший позже, этим фактом тоже был недоволен: "А этот уже тут как тут. Ну, понятно, хочет показать, что он — европейский руководитель. Строгость, пунктуальность. А я — цыган бестолковый, неорганизованный…"
Но руки пожали друг другу вполне дружелюбно.
— Здравствуйте!
— И вы здоровы будьте!
Баро решил с ходу взять реванш за более поздний приход и начал с места в карьер:
— Давайте не будем долго рассусоливать. Лучше сразу перейдем к делу!
Форс сказал, что вы просили вернуть деньги, которые давали мне взаймы?
— Да. Так получилось. Прошу меня простить, я бы не стал вас торопить, но…
— Нет проблем! Я готов вам вернуть деньги хоть сегодня.
— Это замечательно…
Тут Зарецкий вспомнил Форса. Ну что ж, вот и настал ключевой момент беседы.
— Надеюсь, закладная у вас с собой?
— Какая закладная?
Баро опешил от такой наглости! В самом худшем случае он ждал фразы вроде: "Я ее не взял", "Забыл" и что-то в таком духе. Но вот так просто, так нагло спросить: "Какая закладная?" Нет, это уже слишком…