Д. Ты коварная. Щека горит, как будто меня по ней отхлестали.
Л. В субботу отхлестаю, чтобы понял разницу.
Д. Жду не дождусь.
Л. Я не шучу.
Д. Рука не поднимется. Ты же безобидная, как цветочек.
Л. Большая ошибка.
Д.:Р
Я сжала губы, чтобы не улыбаться слишком широко. Хмурое лицо Влада напротив не сулило мне ничего хорошего. Я даже не смела надеяться, что он пропустил мои улыбочки, пока доедал и листал забракованную автоматику. Ожидала подвоха в виде мелких гадостей и дополнительных бестолковых поручений, но не сбылось. Он отвез меня в офис, не проронив ни слова. Сам пообщался по поводу правок Ерохина со специалистом, не досаждал мне, лишь несколько раз уточнил мелочи по громкой связи. Только к концу дня до меня дошло, почему шеф переменился и пытался быть милым. Моя закалка осталась у Дана в кабинете, волосы были распущены. Обычно в наших размолвках с Владом это был сигнал, что я сдаю бастион. Вот и потащил на обед, но не сбылось. Что ж… времена меняются.
К концу дня и думать о Владе забыла. Все мои мысли вернулись к Дану и нашему обеду.
Снова и снова вспоминала его прикосновения, поцелуи, все соблазнительные ласковые словечки.
Мне нравилось, как он хитрил. Нравилась моя злость, которая потом превращалась в жгучее желание. Я купалась в острых ощущениях, снова и снова смакуя их, но при этом держала под контролем, не увлекаясь до потери памяти. Вишенкой на торте стало лицо Ерохина после моей первой инициативы с поцелуем. Казалось бы, такая мелочь, а он оторопел.
Вспоминая это и нашу последующую переписку, я зацепилась за брошенную между делом ремарку Дана. Он обещал заехать в одиннадцать. Зачем так рано? Или поздно?
Чтобы уточнить и упрочить свои инициативные позиции, я сама позвонила ему, пока Милка была в душе.
— Да, малыш, — откликнулся Дан после первого гудка.
Я закатила глаза на глупое прозвище, но решила не заострять внимание. Пусть зовет, как хочет.
— Ты сказал, что заедешь в одиннадцать.
— Так точно. В субботу, — уточнил он и сердито понизил голос, — Не говори, что поменяла планы.
— Нет. Но зачем так рано? Или имеешь в виду вечер?
— Я имею в виду почти полдень, Лен.
— Не высплюсь, — захныкала я.
— Брось. Зато мы успеем повеселиться.
— Что ты задумал? — меня разбирало любопытство.
— Узнаешь в субботу.
— Дан!
— Нет-нет, не пытай.
— Скажи хоть, как мне одеться.
— Удобно.
— То есть ресторана мне опять не видать?
— Ты же отказалась от ресторанов.
— А еще я отказываюсь снова голодать.
— Не бойся. Не умрешь от голода.
— Ну, скажи.
— Нет. Ложись спать. Все в субботу узнаешь.
— Ненавижу тебя.