— Нет, не с красным дипломом. Именно помешанных на учебе шизиков, которые глотку перегрызут за возможность послушать древнего профессора вместо того, чтобы пропустить с однокашниками стаканчик пива в ближайшем кабаке. Сколько, Лен?
— Только я, — призналась еле слышно, словно это был самый страшный порок. Наверно и был.
— Даже не сомневаюсь. Ты и сейчас не можешь остановиться. Я видел несколько курсов повышения квалификации.
— Это только, которые контора организовала, — начала я неумело хвастаться, — Дома еще куча корок. Я же должна делать свою работу хорошо. И расти, развиваться.
— Ты прелесть.
Дан заправил волосы мне за ухо, погладил по щеке, поцеловал несколько раз. Даже в его поцелуях сквозил этот нелепый щенячий восторг.
— Мы похожи с тобой, — проговорил он.
— Ты думаешь?
— Уверен.
— Что это значит?
— Ничего. Просто… родственные души?
— О, заткнись.
Я рассмеялась, отталкивая его, а Ерохин продолжал наседать.
— Мы созданы друг для друга. Одинокие ботанские сердца. Два заучки. Нас свели звезды.
Тянуло сказать, что свела нас свадьба Влада и проколотое колесо, но я выбрала еще более дерзкий вариант.
— Хорошая попытка, Ерохин, но секса тебе сегодня все равно не обломится.
— Блин, — он в сердцах рассек кулаком воздух, — А ведь я все рассчитал. Уверена? Может, все же рванём ко мне. Покажу свои дипломы и корки. Даже международные есть.
— Как-нибудь. Однажды, — туманно пообещала я, похлопав его по щеке.
— Коварная, вероломная женщина, — сокрушался Ерохин, заставляя меня хохотать, — А если пообещаю отправлять тебя на все курсы повышения, какие смогу пробить через контору?
— О, не искушай.
— Ты крепкий орешек.
Хотелось сказать, что после поцелуев с ним я не крепче расплавленного воска, но решила промолчать. Очень кстати пришелся зевок, который я деликатно прикрыла рукой.
— Устала? — спросил Дан.
— Да. День был насыщенный.
— Пойдем.
Он потянулся к ручке двери, чтобы выйти из машины, но я остановила. Не нужно нам даже в темное время показываться у дома. Однажды обязательно увидят. Мила здесь всю жизнь живет. Если не сама, то доложат добрые люди.
— Просто притормози у подъезда, — попросила я.
Дан нахмурился, но спорить не стал, завел мотор, сделал, как я просила. За эту услугу расплатилась еще одним глубоким поцелуем.
В этот раз, засыпая, я разрешила себе не думать. Толку не было бы все равно. Сложно соображать, когда губы горят, а тело помни жар его рук. Мне хотелось волшебства, купаться в этом почти детском удовольствии. Я не ходила на свидания в школе. Мне не везло с кавалерами в институте. Хочу оторваться сейчас. Пусть Ерохин преследует свои цели, но изображает интерес и влюбленность он мастерски. Какой смысл отказываться от этого чудесного розового ощущения счастья. Так хорошо.