– Ты весь в ней перепачкался! И все кругом залил.
Она смотрела на пол, по которому тянулся жутковатый след из красных клякс.
Осторожно переступив через них, чтобы не запачкать замшевые туфли, Фрэнсис встала спиной к кухонной стойке. Кухня казалась битком набитой людьми, непривычно тесной – слишком маленькой для такого переполоха. Фрэнсис все еще не сняла шляпу, вечерняя сумочка все еще висела у нее на запястье. Положив шляпу и сумочку на стойку, она сказала:
– Но я все-таки не понимаю. Кто на вас напал и почему?
Леонард промокал ноздри, с отвращением косясь на свои перепачканные кровью пальцы.
– Я же сказал уже! Понятия не имею.
– Как он выглядел хотя бы?
– Я не рассмотрел толком! Думаю, это был один из безработных, которые постоянно здесь шляются. Пытаются раздобыть денег и все такое.
– Из демобилизованных?
– Не знаю. Да.
– Он хотел вас ограбить?
– Не знаю. Он не дал мне возможности выяснить – ударил и сразу убежал. Должно быть, нервишки сдали… или заметил кого-то поблизости. Хотя на самом деле там никого не было. Мне пришлось добираться до дома в одиночку. Я думал, он сломал мне нос. Возможно, и впрямь сломал. По ощущениям чертовски похоже.
Мать Фрэнсис выдвинула стул, громко проскребший ножками по полу.
– Какой кошмар! Я хотела сбегать к миссис Доусон, вызвать по телефону полицию…
– Не надо никакой полиции, – сказал Леонард, опять сердито хмурясь. – Смысла нет.
– Но вдруг он нападет еще на кого-нибудь, мистер Барбер? А в следующий раз это может оказаться женщина. Или пожилой человек. Фрэнсис, к тебе приставал какой-то демобилизованный. Помнишь, несколько недель назад? Еще разговаривал с тобой крайне грубо. Как думаешь, это может быть тот же самый тип?
– Нет, конечно, – сварливо сказал Леонард, прежде чем Фрэнсис успела ответить. – Это может быть любой из десятка тысяч. Их полно в Лондоне. Я знавал таких парней в армии. Им невыносима мысль, что кто-то сумел наладить свою жизнь. Он увидел меня, такого чистенького и нарядного, и решил немного поразвлечься. Славная забава для субботнего вечера! Швырять приличных малых в сточные канавы на Чемпион-Хилл. – Он потрогал переносицу. – Черт, больно! – Потом посмотрел на жену. – По-твоему, так сильно и должно болеть? Такое ощущение, будто раскаленная кочерга в нос воткнута.
Лилиана опасливо приблизилась к мужу, и он снова отнял полотенце от лица. Но при виде крови она резко отшатнулась, и Леонард, раздраженно цокнув языком, обратился к Фрэнсис:
– Взгляните, пожалуйста, а? Скажите, что думаете.
Фрэнсис подошла и повернула его голову к свету. Кровь из носа по-прежнему текла, довольно обильно. Ну что, сломан, нет? Она понятия не имела. В самом начале войны Фрэнсис ходила на курсы домашних медсестер, но уже почти все забыла. Зрачки у него вроде нормального размера… Она предложила вызвать врача. Однако Леонард воспротивился с той же решимостью, с какой отказался обратиться в полицию.