Увидев в дверях Лилиану, он уставился на нее поверх полотенца с видом глуповато-смущенным и одновременно негодующим.
– Я уже думал, ты никогда не вернешься! – Он зажмурился, словно от боли. – Только давай без истерик. Со мной все в порядке.
Лилиана и Фрэнсис вошли.
– Что произошло, скажи на милость?
Леонард открыл глаза:
– Что произошло? На меня напал какой-то тип, вот что! Набросился на меня, скотина такая, и отправил в нокдаун.
– В нокдаун? Ты о чем, вообще? На этом твоем ужине?
– Нет, конечно! Здесь, неподалеку. На улице!
– Всего в сотне ярдов от дома! – сказала мать Фрэнсис, проследовавшая за ним в кухню.
Фрэнсис переводила взгляд с ее испуганного бледного лица на окровавленное лицо Леонарда. У нее в голове не укладывалось. За весь вечер она ни разу о нем не вспомнила. Всего минуту назад они с его женой стояли рядом в темноте, и живое пространство между ними упруго сжималось. А теперь…
– Но кто? – спросила она. – Кто на вас напал?
Леонард сердито покосился на нее:
– Если бы я знал. Он наскочил совершенно неожиданно. Я даже кулаки не успел поднять.
– Но почему вы так рано ушли с ужина? Я думала…
– Да при чем здесь ужин? Ужин… – Он опустил глаза. – Ужин был полный отстой. Куча надутых снобов. Мы с Чарли свалили оттуда в половине десятого. Я чуть было к Нетте не поехал. Теперь жалею, что не поехал!
Фрэнсис пристально смотрела на Леонарда, по-прежнему растерянная и встревоженная, по-прежнему ничего не понимающая. Но где, спросила она, где именно произошло нападение? Не рядом же с домом? Он снова сердито зыркнул на нее. Нет, ниже по склону. Около парка? Да, около парка. Он только-только вышел из трамвая. Шел себе тихо-мирно, как вдруг услышал топот позади. Обернулся – и тут же получил удар в физиономию, от которого полетел на землю. Вероятно, вырубился на пару секунд, точно не помнит. Но когда он кое-как поднялся на ноги, мерзавца уже и след простыл. Оглушенный, весь в крови, он добрался до дома – и страшно перепугал ее мать, которая уже ложилась спать. Миссис Рэй провела его в кухню, налила стаканчик бренди, попыталась промыть раны. У него ссадины на руках, но это пустяки. Вот с носом дело хуже: кровотечение все не унимается.
Леонард рискнул отнять полотенце от лица. Нос и усы у него были измазаны загустевшей липкой кровью. Из одной ноздри выдулся кровавый пузырь и лопнул.
– Ох, Ленни… – пролепетала Лилиана.
Он поспешно прижал полотенце обратно к лицу и запрокинул голову:
– Не надо, не говори ничего! Болит чертовски.
– Господи, крови-то сколько!
– Я не виноват. Она никак не останавливается.