Голос у Фрэнсис охрип от сильного волнения, неожиданного для нее самой, и во время последовавшей паузы она мысленно обругала себя за излишнюю откровенность и сентиментальность. Но Кристина, отвернувшись от нее, чтобы сделать последнюю затяжку и растереть окурок о старую гладкую брусчатку, сказала лишь одно:
– Да уж, миссис Барбер можно только позавидовать.
Что она имеет в виду, было совершенно очевидно, хотя они еще ни разу не заводили разговора на эту тему. Немного помолчав, Фрэнсис прошептала:
– Я тебя бросила, Крисси.
– Да. Я все ждала, когда ты это признаешь.
– Но я потеряла больше, чем ты.
– Неужели? С чего ты взяла?
– Ну как с чего? Ты живешь жизнью, о которой мы мечтали, только не со мной, а со Стиви.
Кристина смахнула с рукава комочек пепла и неохотно проговорила:
– Ну, положим, я бы предпочла жить с тобой.
Признание ошарашило Фрэнсис.
– Ты шутишь? Я думала, ты счастлива со Стиви.
Кристина состроила гримаску:
– Так я и счастлива. Не воображай о себе лишнего. Сейчас я ни за что не променяю ее на тебя. Действительно, Фрэнсис, ты такая противоречивая натура, такая дикая смесь консервативности и безрассудства… У меня с тобой была бы не жизнь, а сплошные слезы. Я бы, наверное, тебя придушила в конце концов! Просто… ну, я жалею, что лишилась возможности выяснить, каково с тобой жить. А самое главное, – добавила она, – мне было бы страшно приятно, если бы ты, выбирая между мной и жизнью, протекающей за чинными чаепитиями, благотворительными базарами и пасьянсами с матерью, выбрала меня. Но ты не выбрала, вот и весь разговор.
Кристина сидела с опущенной головой, теребя складки своего платья. Кончики пальцев у нее голубоватые от чернил, ногти обгрызены. По какой-то цепи ассоциаций, слишком затейливо закрученной, чтобы распутывать, при виде этих беспокойных рук Фрэнсис вспомнила один момент в самом начале их с Кристиной истории – когда она на общественном собрании открыла книгу и нашла в ней записку. «Тупица несчастная! Неужели ты до сих пор не поняла, что ты мне ужасно, ужасно нравишься?»
Вероятно, Кристина вспоминала что-то подобное. Сквозь приглушенный шум транспорта внезапно донеслась жизнерадостная мелодия: по Флит-стрит проезжал автофургон, с которого рекламировалось какое-то городское мероприятие. Музыка звучала все ближе и громче, потом стала постепенно затихать, а когда совсем замерла вдали, Кристина со вздохом пробормотала:
– Значит, «нашу» песню сегодня никто не крутит. – Она поднялась на ноги и одернула платье. – Мне пора домой. Пойдем?
Они вышли из дворика и усталым шагом вернулись на Флит-стрит. Когда они достигли Стрэнда, Фрэнсис сказала: