Фрэнсис опустила шитье на колени:
– Ох, мама, на тебя не угодишь. То тебе невмоготу видеть, как я драю полы. То ты жалуешься, что полы немытые.
Мать покраснела:
– Я вовсе не жалуюсь, Фрэнсис. Ты знаешь, как я переживаю из-за того, что тебе приходится трудиться по хозяйству. И знаешь, как я благодарна тебе за все твои старания. Но разве не ради нашего дома мы и взяли жильцов, в первую очередь? Если ты пренебрегаешь домашней работой потому, что проводишь утро с миссис Барбер, куря сигареты и отплясывая польку… Неужели у нее нет своих хозяйственных дел? Или ты делаешь все за нее?
– Нет, разумеется. Ничего я за нее не делаю.
– Мне кажется, ты полностью подпала под ее влияние. А она всегда производила на меня впечатление самой заурядной особы. Не давай ей власти над собой. Не бегай за ней, как собачонка. Где все твои остальные подруги? Ты давно уже не встречалась с Маргарет. И у миссис Барбер тоже есть подруги, конечно же? Женщины одного с ней круга?
«Уж не в этом ли все дело? – подумала Фрэнсис. – В том, что мы с ней разного круга?» Она почти надеялась, что не ошиблась в своей догадке.
– Мне нравится общаться с Лилианой, вот и все, – сказала она. – А ей нравится общаться со мной.
– Больше, чем со своими сестрами?
– Ты прекрасно знаешь, что у Лилианы с ними довольно мало общего.
– И с мужем?
– Я уже говорила, они частенько ссорятся.
– Ну, только не позволяй ей садиться себе на шею. Когда она наладит отношения с мистером Барбером…
– Может, и не наладит, – не удержалась Фрэнсис.
Мать заметно встревожилась:
– Конечно наладит! Иначе она станет глубоко несчастна, по собственной вине! Ни одной замужней женщине не хочется признать свой брак неудачным. Надеюсь, ты не пыталась внушить миссис Барбер какие-нибудь странные мысли на сей счет? Если бы я… если бы я хоть на миг подумала, что ты настраиваешь ее против мужа…
– С чего бы я стала делать такое? – не моргнув глазом, спросила Фрэнсис. Очевидно, получилось у нее убедительно. Взгляд матери стал спокойнее.
– Хорошо. Просто не лезь решать чужие проблемы. Она и мистер Барбер будут жить здесь не вечно. Рано или поздно они заведут ребенка. Вернутся обратно в свою привычную среду – и тогда что? Ты станешь видеться с ней реже и будешь только расстраиваться.
– Да, – согласилась Фрэнсис. – Пожалуй, ты права.
Она произнесла это решительным тоном, рассчитывая таким образом положить конец разговору – который, казалось, подходил все ближе и ближе к опасной теме ее отношений с Кристиной.
С другой стороны, может, и впрямь только казалось. Теперешний разговор больше напоминал те, что мать нередко заводила с ней в юности, – про одноклассниц и соседских дочерей, к которым Фрэнсис проникалась неподобающими романтическими чувствами. «Гордон скоро начнет ревновать к тебе», – однажды с неловким смешком сказала мать здесь, вот в этой самой комнате. Гордон Фаулер был помолвлен с дочерью миссис Плейфер, Кейт. А Фрэнсис в свои четырнадцать-пятнадцать лет Кейт почти боготворила. Наверное, сейчас мать подозревает, что Фрэнсис слегка увлеклась Лилианой, и потому предостерегает? Смотрит в будущее и видит там разочарования, слезы? Если так, значит она даже не догадывается, что стадия легкого увлечения осталась у них с Лилианой далеко-далеко позади. Что бы она подумала, что бы сделала, если бы могла вообразить позу, в которой ее дочь и квартирантка находились несколькими часами ранее: Фрэнсис распростерта навзничь на ковре в гостиной и голова Лилианы у нее между ног?