С минуту они все бессмысленно топтались в холле. Нет, в это невозможно поверить. Какой кошмар, просто нет слов.
– Все еще не могу осознать! – вскричала миссис Вайни. – Бедный Ленни, в жизни никого не обидел! Я вам скажу так, миссис Рэй: всем сердцем надеюсь, что этого негодяя поймают и вздернут! Причем вздернут дважды! Сперва за то, что он сотворил с Ленни, а потом за то, что он сотворил с Лил!
– Ну ладно тебе, мама, – вмешалась Вера, увидев выражение Лилианиного лица.
– Нет уж, я выскажусь!
– Да, обязательно. Но ты можешь сделать это наверху, верно?
Миссис Вайни, шумно отдуваясь и охая, начала с трудом подниматься по ступенькам. Вера следовала за ней, поддерживая Лилиану под локоть. Фрэнсис дошла с ними до поворота лестницы, а там рука Лилианы выскользнула из ее руки, точно веревка лодки, уносимой прочь течением, и Фрэнсис осталось лишь стоять и смотреть, как женщины пересекают лестничную площадку и исчезают за дверью.
– Фрэнсис? – Мать глядела на нее снизу испуганными глазами.
Фрэнсис спустилась обратно в холл, стараясь скрыть болезненную скованность движений, и негромко произнесла:
– Да, теперь полицейские считают, что, возможно, это убийство.
– Убийство!
– А Лилиана… – Она понизила голос почти до шепота. – Оказывается, она была беременна. Но от пережитого потрясения…
– О нет!
Они вместе прошли в гостиную. Фрэнсис огляделась:
– А где миссис Доусон?
Мать рухнула на диван, будто ноги совсем уже не держали.
– Я отослала ее домой с час назад. Сюда явился другой полицейский…
– Другой?
– Да, чтобы задать еще кое-какие вопросы. И мне почему-то до смерти не хотелось отвечать при ней. Полицейские шастали взад-вперед по улице, по проулку. Один из них в сад направился – наверное, до сих пор там. Но это же не может быть убийством, а, Фрэнсис?
Ничего не ответив, Фрэнсис быстро подошла к французским окнам и увидела темную, громоздкую, безликую фигуру еще одного констебля в резиновом плаще – они уже становились для нее воплощением ужаса. Этот держал в руке рулетку и делал какие-то пометки в блокноте, пытаясь прикрыть его от дождя широким рукавом. Калитка в садовой стене была распахнута настежь. Должно быть, констебль набрасывал схему расположения проулка относительно дома. Заметил ли он что-нибудь? Оставили ли они с Лилианой какие-нибудь следы, пока тащили тело Леонарда? Но даже если и оставили – затяжной ливень все давно смыл, так ведь?
Она услышала шаги в кухне наверху и подумала о пятнах на ковре в гостиной, о жирной спекшейся золе в ведре…
– Фрэнсис? – нетерпеливо позвала мать. – Поди сюда, присядь. Ты мне еще ничего не рассказала. Вас не было несколько часов. Почему так долго?