Фрэнсис неохотно отвернулась от окна, подошла к креслу у камина и опустилась в него, стараясь ничем не выдать, что у нее болят все мышцы. Она подалась вперед и протянула руки к огню, вдруг осознав, что ей невесть почему страшно холодно.
– Мы были в полицейском участке.
– В участке?
– Нас отвезли туда из морга. Чтобы Лилиана подтвердила свои показания.
– С меня тоже сняли допрос. Сказали, что будет дознание и нам, возможно, придется на нем свидетельствовать!
– Да, я знаю. А что… что ты им сказала?
– Ровно то же самое, что говорила констеблю Харди.
– Они не поднимались наверх?
– Нет, не поднимались. А вот вопросы задавали престранные. Все про мистера и миссис Барбер: часто ли они ссорились, заходили ли к ним какие-нибудь необычные гости? Они словно бы намекали… ах, это ужасно! – Мать сжала пальцами виски. – Уж до чего тяжело мне было думать, что бедный мистер Барбер упал, размозжил голову и беспомощно лежал там в темноте, но мысль, что кто-то напал на него и преднамеренно… Нет, не может быть. Не может быть! Ты веришь, что мистера Барбера убили?
Фрэнсис отвела глаза:
– Не знаю. Да, пожалуй.
– Но зачем? Кто мог такое сделать? И совсем рядом с домом! В считаных ярдах от нашей калитки! Ты ничего не слышала вчера ночью?
– Ничего.
– Никаких криков, никакого?…
– Дождь. Я слышала шум дождя, и все.
Фрэнсис неловко наклонилась, зачерпнула совком уголь из ведерка и высыпала на каминный колосник. Но когда она выпрямилась и отряхнула ладони, мать по-прежнему пристально смотрела на нее таким же странным, настороженным взглядом, как вчера вечером. Нервы у Фрэнсис тревожно дрогнули. Она рывком встала:
– Знаешь, я слишком взвинчена, чтобы усидеть на месте. Все мы сейчас в растрепанных чувствах, верно? Ты ела что-нибудь?
Мать ответила не сразу:
– Нет. У меня нет аппетита.
– У меня тоже. Но нам надо поесть. Сколько сейчас времени?
Она взглянула на часы и с изумлением обнаружила, что уже почти час. Утро пронеслось в странном дерганом ритме дурного сна – лихорадочном, с неожиданными заминками и резкими скачками.
Фрэнсис подошла к дивану и протянула руку:
– Пойдем со мной в кухню, составь мне компанию. Я сооружу какой-нибудь обед. Пойдем-пойдем. Нечего тебе сидеть здесь, переживать.
Сердце ее мучительно сжималось, но голос опять звучал твердо. Мать немного поколебалась, глядя на нее все так же странно, потом опустила глаза, кивнула и встала с дивана, опираясь на руку Фрэнсис.
В скором времени вниз спустилась Вера, в пальто и шляпке, и заглянула к ним в кухню. Лилиану уложили в постель с грелкой, сообщила она. Бедняжка съела кусочек хлеба с маслом, выпила еще чаю и приняла хлородин – теперь уснет, надо надеяться. Мать сидит с ней в спальне. А сама она направляется в почтовое отделение, чтобы связаться по телефону с остальными родственниками. Нет, больше никакой помощи не требуется, но спасибо за предложение. Теперь мисс Рэй не о чем беспокоиться, они присмотрят за Лилианой.