Фрэнсис кивнула.
– Зачем бы Чарли говорить неправду?
Лилиана снова спрятала лицо.
– Понятия не имею.
– Такая ложь… ну, совершенно необъяснима. Если только Чарли не хочет скрыть что-то. Утаить от Бетти? Уж не встречался ли он с другой женщиной? Да, должно быть. Ты как думаешь? – Не дождавшись ответа, Фрэнсис продолжила: – Господи, теперь все совсем запуталось. А что забрал с собой сержант?
– Не знаю. Какие-то бумаги Лена. Ах, это было ужасно… так вот копаться в его вещах. А то, что они сказали про… его мозг… Услышать такое чуть ли не страшнее, чем увидеть, правда? – Лилиана оглянулась на дверь, и оттого, что она вывернула шею, голос ее зазвучал еще напряженнее и настойчивее: – И что там они говорили про рану? Что она нанесена с умышленной жестокостью? Откуда они взяли? Они же не знают. Их там не было! Они все придумывают!
Фрэнсис схватила ее за руку:
– Так именно это нам и нужно! Пускай себе придумывают что угодно, лишь бы нас не заподозрили. И показания Чарли не имеют значения. Нет, нам даже выгодно, что он лжет. Если они думают, что Леонард умер в одиннадцать – ну так в одиннадцать моя мать уже была дома. Она знает, что ты и я мирно спали в своих постелях.
– Но они взяли у нас волосы.
– Волосы ничего не доказывают.
– И они наверняка заметили пепельницу! О, Фрэнсис!
Фрэнсис сжала ее пальцы:
– Но ищут-то они не пепельницу. А обрезок трубы или молоток. И ищут мужчину. Неужели тебе не понятно, что это значит? У нас с тобой все получилось. Весь этот кошмар был не зря. Мы достигли своей цели.
Лилиана уныло уставилась на Фрэнсис, потом до нее дошло, о чем она говорит.
– Ты так считаешь? Правда?
– Да, я так считаю. Нам по-прежнему надо соблюдать осторожность, но… да, я так считаю. Пока, во всяком случае.
Лицо Лилианы заметно расслабилось, но заговорила она бесконечно усталым голосом:
– Знаешь, мне лично уже почти все равно. Сейчас я только о тебе думаю, не о себе. О нас с тобой, точнее. О наших планах на будущее. Но…
– Ничего не изменилось, все осталось по-прежнему.
– Всю прошлую ночь мне снилось про Лена. Я шла и шла в темноте, выставив вперед руку, и постоянно натыкалась на Веру, но каждый раз думала, что это он, и… – Лилиана осеклась и содрогнулась.
После долгого молчания она тяжело встала:
– Нам лучше не задерживаться, иначе они подумают, что я грохнулась в обморок или что-нибудь вроде. И мне действительно нужно в туалет. У меня все еще кровит, и живот тянет. Ты… ты выйдешь со мной?
Последние слова Лилиана произнесла смущенно. На самом пороге она немного помедлила в нерешительности. Видимо, невольно вспомнила, как дважды спускалась по этим ступенькам в прошлую пятницу: сначала когда ковыляла в туалет, корчась от боли; а через несколько часов… кромешная тьма, лихорадочная спешка, до предела взвинченные нервы, дикий страх…