Тем не менее ночью Фрэнсис спала уже не столь крепко. А к утру четверга в ней опять стало нарастать знакомое нервное нетерпение, непреодолимое желание сунуться в самую гущу событий, чтобы выяснить, насколько плохо обстоят дела. Полицейский суд находился в двух-трех милях от Чемпион-Хилл, рядом с площадью Элефант-энд-Касл. Фрэнсис вышла из дома заблаговременно, чтобы успеть туда прежде, чем соберется толпа. Однако утренние газеты сообщили о предстоящем слушании, и Фрэнсис, шагая по улицам Кеннингтона, ощущала разлитое в воздухе возбуждение, а когда свернула за последний угол – так и опешила при виде толпы людей, которые толкались у скромного входа в здание суда, все как один исполненные решимости прорваться в зал заседаний. Она совершенно не представляла себя там среди них, энергично работающей локтями в давке. Но ей необходимо попасть на слушание, необходимо все знать. Чтобы иметь возможность повлиять на события, если парня постановят предать суду за убийство. И потом, мало ли что может сделать или сказать Лилиана, если ее не будет рядом.
Фрэнсис уже начала паниковать, когда вдруг увидела констебля Харди, направляющегося к зданию. Он признал в ней хозяйку дома, в который принес страшную новость памятным субботним утром, и провел ее от двери общего пользования к отдельному входу для свидетелей.
Там констебль сразу же ее покинул, и она впала в такую же растерянность, в какой находилась перед коронерским дознанием – что делать? куда идти? – только на сей раз была совсем одна. Даже когда она заметила в другом конце заполненного народом вестибюля мужа Нетты, Ллойда; даже когда увидела Лилиану, серьезную и взволнованную, которая стояла прямо за ним, рядом с матерью и Верой, внимательно выслушивая какого-то мужчину, вероятно адвоката, – даже тогда Фрэнсис не сумела решить, как себя вести. Встретившись с ней глазами, Вера слегка нахмурилась, словно недоверчиво подумав: «Как, и вы здесь?» Во всяком случае, она не пригласила Фрэнсис присоединиться к ним, хотя и кивнула в знак приветствия. Лилиана тоже подзывать не стала. Она взглянула на нее, продолжая внимательно слушать адвоката, и на ее бледном лице промелькнула тень тревоги. Вскоре к ним подошел другой мужчина и повел Лилиану прочь; все родственники повернулись и последовали за ней. Ко времени, когда Фрэнсис добралась до зала заседаний, они четверо уже сидели на скамье в первом ряду. Не получив от них приглашения сесть рядом, Фрэнсис заняла место на другой скамье, с самого края.
Скамья под ней казалась чуть липкой. Помещение представляло собой копию судебного зала, где проводилось дознание: такие же помпезные стеновые панели, такие же троноподобные кресла, такие же медальоны с коронами, только все более грязное и обшарпанное. Единственным отличием было отгороженное квадратное пространство – что-то вроде лошадиного стойла – перед судейским столом. Фрэнсис несколько раз скользнула по нему взглядом, прежде чем сообразила, что это, конечно же, скамья подсудимых. Во Фрэнсис опять шевельнулась паника – и тогда она увидела, как далеко сидит от всех выходов. А вдруг накроет ужасом, как вчера? Вдруг ей станет дурно или она лишится чувств?