– С тобой все в порядке, Фрэнсис? Я решила пойти посмотреть, чем ты тут занимаешься.
После некоторого колебания Фрэнсис ответила:
– Я думала о Леонарде.
Видимо, мать услышала, как у нее дрогнул голос. Она вошла в комнату.
– Я тоже о нем думаю, очень часто. Да, он поступал нехорошо, нечестно по отношению к миссис Барбер, но все равно всем нам его очень не хватает. Я до сих пор обмираю от ужаса, когда представляю, как он лежал там, в проулке. А ты?
– Я тоже, – искренне сказала Фрэнсис.
– И все его вещи по-прежнему здесь…
Мать тяжело вздохнула и поцокала языком:
– Боже, боже. – Она говорила тихо, и слова свои сопроводила мягким жестом, но по всему было видно, сколь тяжкое бремя горя лежит на ней. – Какой несчастливый дом для мужчин. Да и для женщин тоже, следует добавить. Но я знаю, что твои братья покоятся с миром.
– Точно знаешь?
– Без тени сомнения. И они, и твой дорогой отец. И мистер Барбер тоже – хотя трудно представить, что он упокоился, такой он был живой и подвижный. Вон, смотри, его теннисные туфли, все подметки стоптаны. Помню, после смерти твоего отца я нашла его трубку, забитую табаком – свежим табаком, готовым зажечься от спички. Это было чуть ли не страшнее, чем видеть его в гробу. Миссис Барбер придется тяжело, когда она вернется за своими вещами. Она что-нибудь говорила тебе на сей счет? Безусловно, в голове у нее прояснится, как только этот ужасный судебный процесс останется позади. Но она хоть как-то давала понять, какие у нее планы на будущее? Она останется у матери, полагаю?
– Я не… не знаю. Да, наверное.
– Ты обязательно скажи ей, что мы ее не торопим. А когда миссис Барбер съедет… – Мать сделала паузу. – Ну, нам ведь придется начать все сначала, да? Искать новых постояльцев?
Господи, какая ужасная мысль!
Но Фрэнсис кивнула:
– Да. Что еще нам делать, если мы хотим остаться здесь? Но с другой стороны, дом… я даже не знаю. Он весь разваливается.
– Увы.
– Я надеялась, что сумею как-то все наладить, но…
– Ты сейчас не думай об этом. Мы как-нибудь после разберемся, ты да я. Теперь этот дом – просто куча кирпичей и извести. Сердце его перестало биться, Фрэнсис, уже много лет назад… У тебя страшно усталый вид, опять. Все эти судебные дела! Лучше бы тебе держаться от них подальше, честное слово! Ты и вправду думаешь, что завтра все закончится?
Фрэнсис опустила глаза:
– Да, завтра все закончится.
– Но не для парня и его бедной матери. Господи, в какой кошмар нас затянуло! Если бы ты еще летом сказала мне… нет, я ни в жизнь не поверила бы. Ах, поскорее бы вздохнуть свободно, когда все останется позади!