Вот и все. Весь разговор занял полминуты от силы. Как только Лилиана двинулась прочь, Билли опять потупила голову, и щеки у нее вспыхнули под слоем пудры.
Лилиана ни на кого не взглянула. И не села обратно на скамейку рядом с Фрэнсис. А прошагала через холл и скрылась в коридоре, ведущем к дамскому туалету.
Через пять минут, так и не дождавшись Лилианы, Фрэнсис встала и пошла за ней.
Она была одна в маленьком помещении. Дверцы туалетных кабинок открыты. Матовое окно в световую шахту приотворено. Лилиана докуривала сигарету, прислонившись к подоконнику. При виде Фрэнсис она на миг застыла, потом повернулась, затушила окурок и щелчком выбросила из окна. Подошла к одной из раковин и внимательно посмотрелась в зеркало над ней.
– Я проверить, все ли с тобой в порядке, – почти робко произнесла Фрэнсис.
Лилиана принялась рыться в сумочке:
– Да все в порядке, не беспокойся.
– А что… что ты ей сказала?
Лилиана достала коробочку румян. Под пристальным взглядом Фрэнсис она сняла перчатку, повозила кончиком пальца по краске и стала легкими касаниями подкрашивать губы и подрумянивать щеки – тем самым как бы подчеркивая свое странное сходство с Билли.
– Сказала, что очень ей сочувствую, – наконец ответила Лилиана, убирая коробочку обратно в сумку. – Что траур должна носить она, а не я. Что на самом-то деле овдовела она, а не я. Разве не так? По сути, эти ужасные деньги должны достаться ей, и я все ей отпишу. Хоть завтра!..
На последних словах голос Лилианы пресекся, и она резко наклонилась над раковиной, схватившись за белые бортики, чтобы не упасть. Но когда Фрэнсис двинулась к ней, она раздраженно отмахнулась:
– Не надо, Фрэнсис. Ты же сама понимаешь, не надо ничего этого!
– Пожалуйста, Лилиана. Я не могу, я…
– Нет. Разве ты не понимаешь? Если только прикоснешься ко мне, если только попытаешься, если только напомнишь мне… Господи, скорее бы все закончилось! Мы же знаем, какой приговор вынесут присяжные. Лучше бы приговор вынесли мне, сегодня же! И дали бы веревку, чтобы я сама накинула на шею!
– До виселицы не дойдет. Еще остается надежда.
Лилиана вся поникла, полностью обессиленная:
– Ах, Фрэнсис… Ты же знаешь, что все кончено и ничего не поделать. В глубине души – знаешь. Все это время мы с тобой притворялись, с самого начала, с самой первой минуты.
– С самого начала, – повторила Фрэнсис. И после долгой паузы продолжила: – Нет, я ни на секунду не притворялась, Лилиана, когда была с тобой. Это со всеми остальными я притворялась… Нет, не отвечай. Выслушай меня. Времени уже не остается, а я хочу сказать тебе,