Мужчина, однако, продолжал глазеть на них. Фрэнсис ответила ледяным взглядом, но он лишь ухмыльнулся. Когда все было съедено, она собрала скорлупу и стряхнула крошки со скатерки.
– Может, еще погуляем? Посмотрим остальные достопримечательности?
Миссис Барбер улыбнулась:
– С удовольствием.
На самом деле смотреть особо было нечего. В маленьком регулярном садике рос живописный львиный зев. В пруду плавали утята и смешные грязно-желтые гусята. На теннисном корте азартно сражались две молодые женщины, ловкие и проворные, в развевающихся плиссированных юбках. Играет ли миссис Барбер в теннис? О нет! Она слишком ленивая. Вот Лен играет, в спортивном клубе «Перла», даже кубки брал. А сама мисс Рэй?
– В школе играла, – ответила Фрэнсис. – В теннис и еще в лакросс – жуткая игра. Вообще-то, я в командных играх не блистала. Другое дело велосипед. Или роликовые коньки. Одно время здесь, в Камберуэлле, был каток.
– Да, знаю. Мы с сестрами иногда туда ходили.
– Серьезно? А я ходила с братьями – пока отец не запретил мне, решив, что это вульгарно. Возможно, мы с вами там встречались.
– Даже подумать странно, правда?
Эта мысль поразила обеих.
Они вышли на более оживленную аллею и направились к эстраде – открытой восьмиугольной беседке с красной черепичной крышей. Прошагав через усыпанную гравием площадку, они поднялись по ступенькам. Дощатый пол, очевидно, навел миссис Барбер на мысль о танцах: она медленно закружилась по беседке в грациозном одиноком вальсе.
У балюстрады она остановилась и начала разглядывать перила. Подойдя к ней, Фрэнсис с огорчением обнаружила, что блестящая зеленая краска на них, издалека выглядевшая опрятно, на самом деле вся исцарапана и изрезана. Перила были покрыты непристойными рисунками – женщина с голыми грудями, кошачья задница – и разными дурацкими надписями: «Билл гуляет с Элис», «Альберт плюс Мэй», «Оливия любит Сесила», – правда, слово «Сесила» зацарапано, вероятно шляпной булавкой, и вместо него накорябано: «Джима».
Фрэнсис провела пальцами по шероховатой поверхности и сказала:
– Ох уж эта ветреная Оливия.
Миссис Барбер улыбнулась, но ничего не ответила. После своего одинокого вальса она впала в непонятную задумчивость. С минуту женщины стояли молча, глядя через парк на унылые краснокирпичные здания местной больницы. Потом миссис Барбер повернулась, присела на балюстраду, поймала шнурок зонтика и принялась рассеянно водить кисточкой по губам. А поскольку она явно не собиралась никуда двигаться, Фрэнсис тоже повернулась и присела с ней рядом. Не самое удачное место для отдыха, конечно, эта причудливая открытая беседка у всех на виду, но раскрытый зонтик у них за плечами создавал иллюзию уединения.