– Милая госпожа де Круа… – спокойно отозвался герцог, никак не отреагировавший на ее пассаж. – Время моих любовных турниров прошло! Увы… Я уже немолод годами и не могу, как прежде, одерживать победы над прекрасными противницами… Теперь, видя красоту и молодость, – он галантно поцеловал сначала ручку Жанне, а затем баронессе, – я чувствую только платоническую радость от созерцания прекрасного и не ощущаю того божественного пыла, который толкал меня на дерзкие подвиги! Еще раз увы…
У Жанны после этих слов внутри все оборвалось.
«Это конец!» – пронеслось у нее в голове. – «Полный! Такого под венец не затащишь!»
Резко почувствовав страшную усталость, она тихо сказала:
– Проводите меня, дорогой герцог. Девушке нельзя столь долго задерживаться на пиру, пора на покой.
– Давайте я Вас провожу, графиня! – встрял уже совсем пьяный маркиз. – Лучшего защитника Вам не найти!
– Нет, милый маркиз, только герцог, в силу обстоятельств, о которых он нам рассказал, может, не вызывая пересуд и кривотолков, проводить меня. Если пойдете Вы, многими это будет неправильно истолковано. Спокойной ночи, дорогая баронесса, так приятно было провести время в Вашем обществе!
И расстроенная Жанна в сопровождении герцога удалилась.
Вернувшись с охоты, Жанна в полном расстройстве чувств заперлась в своих покоях.
Нужно было лечить обветренную, воспалившуюся с непривычки кожу и успокаивать растревоженную душу.
За первое дело взялась Жаккетта. Для начала, она сделала госпоже ванну из ромашки, мяты и крапивы. Пока Жанна отмокала в целебной воде, Жаккетта, выстроив перед собой крепостную стену из склянок и водрузив на стол корзину со свежайшими яйцами, еще мрачней, чем обычно, колдовала над снадобьями, которые должны были вернуть коже госпожи былую нежность, а волосам – утраченный блеск.
Жаккетта тоже находилась в препаршивом настроении.
После того, как святая Агнесса не сумела отстоять ее от посяганий неизвестного шевалье и бесславно сдала вверенную ей цитадель, она, Жаккетта, закончив знакомство с телесными достоинствами незнакомца, пулей вылетела из комнаты, кое–как натянув на ходу платье.
Добравшись до покоев дам, Жаккетта просидела там до самого отъезда, боясь даже высунуться за дверь, чтобы не натолкнуться на других любителей охоты на куропаток.
– Отвоевалась святая Агнесса! – лаконично объяснила она Аньес. – Святую Анну о защите просить придется…
Аньес хотела разузнать, кто этот незнакомец, но пока они с Жаккеттой оттирали все–таки немного запачкавшуюся юбку, вернулись охотники и камеристкам пришлось переодевать Жанну к ужину, а затем до ночи возиться с ее охотничьим костюмом, приводя его в порядок. Поэтому в разговорах девушек неузнанный охотник так и остался «вывихнутым всадником».