Несомненно, что среди своих учеников он насчитывал много таких людей, которых иудеи называли «эллинами». Это слово имело в Палестине весьма различное значение. Так назывались то язычники, то иудеи, умеющие говорить по-гречески и живущие среди язычников, то люди языческого происхождения, обращенные в иудаизм. Вероятно, у этой последней категории эллинов Иисус пользовался наибольшей симпатией. Присоединение к иудаизму имело много степеней, но прозелиты всегда оставались в состоянии более низком, нежели кровные иудеи. Те, о которых идет здесь речь, назывались «прозелитами врат», или «людьми богобоязненными», и они подчинялись правилам Ноя, а не Моисея. Сама приниженность их была, без сомнения, причиной их сближения с Иисусом, и благодаря ей он относился к ним благосклонно.
То же самое отношение было у него и к самаритянам. Самария, втиснутая наподобие острова между двумя большими провинциями иудаизма (Иудеи и Галилеи), образовала в Палестине некоторого рода клин, где еще сохранялся древний культ Гаризима, родственного и соперничавшего с культом Иерусалима. Эта бедная секта, не обладавшая ни гением, ни мудрой организацией иудаизма в истинном смысле этого слова, встречала у иерусалимских иудеев крайне жестокое к себе отношение. Ее ставили на одну доску с язычниками, но относились к ней с еще большей ненавистью. Из духа противоречия Иисус был к ней особенно расположен. Часто он даже предпочитает самаритян правоверным иудеям. Если же в других случаях он как бы запрещает своим ученикам идти к ним с проповедью, оставляя свое Евангелие для чистых израильтян, то и здесь, без сомнения, такое предписание вызывалось обстоятельствами и получило в глазах апостолов слишком абсолютное значение. Действительно, иногда самаритяне дурно его принимали, ибо предполагали, что и он проникнут предубеждением своих единоверцев; совершенно так же в наши дни свободомыслящий европеец встречается с мусульманами как враг, ибо они предполагают в нем всегда христианина-фанатика. Иисус умел стоять выше подобных недоразумений. По-видимому, в Сихеме у него было несколько учеников, и он провел здесь по меньшей мере два дня. В одном случае он нашел благодарность и истинное милосердие только у самаритянина. Притча о раненом человеке на дороге в Иерихон принадлежит к числу прекраснейших притч. Проходит священник, видит раненого и продолжает свой путь. Проходит левит и тоже не останавливается. И сжалился над ним самаритянин, который подошел к нему, помазал ему маслом его раны, перевязал их. Отсюда Иисус заключает, что истинное братство между людьми создается милосердием, а не религиозными убеждениями. «Ближним» для иудея является прежде всего единоверец, а для Иисуса — человек милосердный к себе подобному без различия секты. Братство между людьми в самом широком смысле этого слова проповедуется во всех его поучениях.