Очередная боевая тревога застала Леонида, как обычно, в постели рано поутру. Впрочем, вызов в штаб пришел только ему: стало быть, роевики из шахт пока не ломятся. Он оставил Лаш сладко досыпать, сам быстро оделся, взял из шкафчика «Кароносца» и трусцой побежал к лифту.
В штабе, помимо дежурного, уже находились Кодама и Ваэрта, и практически сразу после Леонида появились Турода и Вэш.
– Цалларунга вернулись, – без предисловий сказал магистр, – и у нас есть подозрение, что дело может быть нечисто. Мозгоглазые уже прислали сообщение, что прибыли за отвалами, но есть и еще одно сообщение. Кондотьер Латанн тоже вернулся и столкнулся с ними в надире. Запись сообщения на экран.
На стенном экране появилось лицо Касса, слегка перекошенное в характерной для сссла гримасе мрачного удовлетворения:
– …Только что они вышли из тоннеля всего в тысяче километров от меня – буквально через десять секунд после того, как я вышел. Крейсер сопровождения тот же, транспорт другой, больше. Мой бортовой компьютер не распознает тип транспорта, но меня не проведешь. Это модификация одного из самых больших классов их сухогрузов, видимо, сделанная в малом количестве экземпляров. Я же предупреждал вас, что де…
– Хватит. Итак, по мнению кондотьера, цалларунга готовят каверзу, и кондотьер сделал сей глубокомысленный вывод на том основании, что у мозгоглазых нетипичный корабль. Обычно я смеюсь над параноиками, но, имея дело с цалларунга, паранойя одной из крайних стадий может оказаться полезной.
– Если рассуждать умозрительно, шансы нападения выше, чем в прошлый раз, – заметил Леонид. – В первый раз они посмотрели, что тут и как, обеспечили себе повод вернуться, не вызывая лишних подозрений, а теперь подготовились и пожаловали.
Магистр кивнул:
– Вы читаете мои мысли, командир…
– Я не читаю ваши мысли, магистр, – пряча ухмылку, возразил наемник, – поскольку имею на плечах собственную голову, не сильно уступающую вашей, и опыт в некоторых делах, который вам и не снился.
Он поймал на себе недружелюбные взгляды практически всех балларанцев в комнате, кроме самого Кодамы. Подкалывать зазнаек уже вошло в привычку, хотя в этот раз, возможно, стоило бы избежать несерьезного поведения в ответственный момент.
– Вот и прекрасно, – согласился магистр, – значит, мне не придется еще раз объяснять вам, что делать.
Старик, конечно, весьма умен. Выпад Леонида он ловко отвел в сторону, пресек возможное развитие напряжения и при этом оставил за собой последнее слово. В шахматы с ним играть было бы очень туго. Неудивительно, впрочем. Нельзя прожить четверть тысячелетия, преуспеть во множестве наук и при этом не быть очень умным. Сам Леонид против него, если разобраться, молокосос.