Агент спрятал свой приборчик в сумку, положил туда же свернутый коврик детектора и ушел. Касс взял со стола колбу с заказанной ранее выпивкой и осушил.
– Знаешь, ты подложил нам обоим большую свинью, – заметил он негромко, – переговоры сорваны и записаны. За подразделением теперь будет репутация варваров.
– Щепетильных варваров, – поправил Леонид. – А что такого? Если бывают культурные нацисты, отчего не быть щепетильным варварам? А по делу – я тебя предупреждал. Ты не послушал. Пеняй на себя.
– Какой же ты темный и примитивный, – грустно вздохнул торговец. – Из-за глупого непонятного импульсивного поступка мы вполне можем остаться на бобах. Нормального контракта теперь не видать, а если у нас и вовсе не будет работы – я разорюсь, а ты не сможешь попасть на Землю. И не потому, что я так отомщу – а потому, что мне не на что будет переоснастить реактор корабля. Нужны новые кольцевые пластины…
– Еще несколько минут разговора на эту тему, а лучше полчаса – и я, возможно, начну сожалеть о своем поступке, – равнодушно ответил Леонид.
На самом деле он раскаялся практически сразу. Человеческая психика забавная штука. Происходит удар, жертва получает толику кинетической энергии и сопутствующий болевой импульс, злость исчезает. Следом приходит сожаление, начинает казаться, что если бы можно было вернуть время вспять, то… Но на деле ситуация повторяется и ответ на нее повторяется, и снова здравый смысл возвращается слишком поздно.
– Не знаю, почему тебя так злит упоминание твоих дедов, – сказал торговец еще секунд через двадцать, – но если бы ты проявил выдержку – заключительные детали их биографий могли бы повысить репутацию подразделения…
– Видишь ли, – вздохнул Леонид, – ты прирожденный торговец, ставший однажды солдатом. А я прирожденный солдат, никогда не бывший торговцем. Не привык продавать что-либо. В том числе репутацию предков. Я всю свою жизнь зарабатывал на кусок мяса в бою и только в бою, и то, что к подвигу моего деда ты относишься как к товару, меня вывело из себя. И что самое главное – ты забыл, что продавать можно только те товары, которые твои. Продажа чужого – чревата, как торговец ты должен был это знать. Так что пеняй на себя и только на себя.
– Увы, – вздохнул Касс и встал. – Пожалуй, мне стоит пообщаться с медмодулем. Что-то в ухе у меня шумит. А еще экипировку на борт грузить надо.
На выходе им встретилась пара встревоженных сафатхов с чипами блюстителей порядка, но торговец отделался от них быстро:
– Незачем волноваться. Это был наперед отрепетированный спектакль.