— Не понял? А эти черноза… что дневальными стоять не собираются и полы мыть не станут?
Вопрос риторический, но уточнить все же необходимо. Чтобы не было случайных жертв потом, ибо настроение у меня сегодня злое и решительное.
Вася скривился и держась за грудак, поведал, что ему уже объяснили его права и обязанности. Вчетвером, с занесением аргументов в грудную клетку.
— Вот как? Даже не стесняются? Совсем обнаглели. Что же будем учить.
Вася попытался воззвать к моему благоразумию, но я шикнул на него и отправился к гражданину Хамизову за разъяснениями.
Нашелся указанный товарищ в сушилке, в компании земляков. У них даже чайник оказался и гора пряников на закуску. Богато живут абреки, хорошо устроились на первом месяце службы такая роскошь под носом у начальства.
Судя по всему они тут и после отбоя заседать будут.
Воспитанный интеллигентный горец не стал играть в политкорректность, он и слова такого наверняка не знал, а просто уведомил меня, что на тумбочке мы стоим с Васей по очереди, и в промежутках между этим почетным занятием драим полы и наводим блеск на умывальниках, причем в обеих крылах казармы. Сон нам не полагается по сроку службы. Еще и философскую базу под свою позицию сформулировал.
— Мы полы не моем, у нас это женщины делают.
В подтверждение полномочий группа поддержки из земляков за его спиной весело заулюлюкала. Человек шесть — это даже для меня много.
В том смысле много, что аккуратно с ними не справится, а устраивать бойню с членовредительством — себе дороже. Разборка на их половине казармы произойдет, а значит свидетели будут только с одной стороны. Кто крайним окажется и гадать не стоит.
Поэтому просто дождался отбоя, тряхнул Васю, чтобы не ныл, так, что с него пыль выбилась.
— Будь мужиком, Василий. Нельзя прогибаться под изменчивый мир, иначе он прогнется под нас, — весело шепотом озвучил я ему на ухо слова очередного шедевра моего авторства. — Когда начнется шухер, а он начнется — можешь не сомневаться, ты поднимаешь роту по тревоге, звонишь в штаб, и делаешь вид, что знать ничего не знаешь. Никого не видел, ничего не заметил. Сдашь меня — сам удушу, как куренка. Ничего не спасет. Ты меня понял?
— Понял. Никого не видел, ничего не знаю. Может мне с тобой пойти? В сушилке есть ножка от кровати. Ее возьму, — неожиданно расхрабрился Василий. Оказывается ему всего лишь моральной поддержки не хватало, в одиночку человек гнется в разы быстрее, зато гуртом и батьку бить легке.
— Не надо самодеятельности. Твоя задача — прикрыть меня, подтвердить алиби. Не было меня тут, спал на своем месте, как убитый. Соседи это дружно подтвердят.