- Значит, ты попросишь его. Передай ему, что я знаю, как уничтожить «Барбатоса». Возможно, это его единственный шанс.
«Я должен предупредить, капитанесса, - голос «Малефакса» сделался серьезен и сух, как самум, - Даже если мне удастся уговорить его, это определенно не покажется вам легкой прогулкой. Связь с вашим телом будет зыбкой, условной, едва достаточной для осуществления самых простейших моторных функций. Ваше сознание частично будет погружено в мир нематериального, который может показаться вам крайне… неприятным местом. Я попытаюсь экранировать ваш разум от самого сильного излучения, но даже я…»
- Все в порядке, «Малефакс», начинай подготовку.
В этот раз в голосе гомункула звучало искреннее почтение:
«Будет исполнено, госпожа капитанесса».
Некоторое время она наблюдала за Паточной Бандой. Она не слышала ни голосов, ни звона стаканов, ни заливистого смеха, но все равно не могла оторваться от этого зрелища. Наверно, подумалось ей, для высшего разума, если он существует, все мы похожи на такие двигающиеся цветные картинки. Он не понимает их слов, не понимает их действий, но старательно смотрит, сам не в силах понять, что ими движет, логика или первозданный хаос. Так мы сами иной раз наблюдаем за резвящимися в солнечных лучах рыбешками, размышляя о том, что видим – беспорядочный танец или сложный просчитанный узор. Бедный «Аргест». Он обречен всю свою жизнь наблюдать за людьми, пытаясь разобраться, какие ветра нас влекут и по каким законам они дуют. О да, ему хватит работы…
- «Малефакс», последний вопрос.
«Слушаю, прелестная капитанесса».
- Где сердце «Аргеста»?
«Я не…»
- Ведьма из меня не лучше, чем пират, но даже я знаю, что лишь рассеянные магические частицы могут находиться в воздухе. Сложным чарам нужно материальное пристанище. Что-то физическое, материальное, осязаемое. Как доспехи для абордажных големов или бочонки для гомункулов. И «Аргест» вынужден подчиняться магическим законам этого мира, вне зависимости от того, насколько он силен. Значит, и у него должно быть сердце. Якорь. Вместилище для узора его чар.
«Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду…»
Ринриетта взяла со стола серебряную вилку и рассеянно повертела ее в пальцах. И опять никто из Паточной Банды этого не заметил.
- Допустим, семь лет этим вместилищем служила «Вобла». Но «Вобла» погибла. А мы бежали в такой спешке, что не захватили ни единого гвоздя с нее. И, несмотря на это, «Аргест» каким-то образом последовал за нами, вплоть до Ройал-Оук, значит, то, что связывало его с реальным миром, тоже двигалось с нами до того самого момента, когда нас перехватили каледонийцы. В шлюпке не было даже запаса сухарей, лишь мы пятеро. Я не знаю, умеешь ли ты читать мысли, но ты определенно знаешь, что я хочу спросить.