– И кому они сейчас нужны?
Я промолчал.
– Ништяки интересные для нас там есть, базара нет. Но дело не в этом. Пастор – он не человек, в натуре. И те, кто с ним сейчас, – тоже не люди. Но и ты, и я – мы прекрасно понимаем, что если сейчас Пастора не уронить – эта зараза пойдет к нам, к вам… везде.
* * *
– Он детей делает смертниками, понимаешь? Тут уже были. Я не знаю как, никто не знает…
Боюсь, что я – знаю. В Днепропетровске была психушка, известная на весь Союз, там диссидентов лечили. Думаю, оттуда врачи теперь на частные хлеба пошли. Делают то, что умеют – людям мозги калечат.
Да… не шутняк…
– Тема… ты соображаешь, что предлагаешь? Может, сделаем, чтобы этого базара не было.
– Не веришь?
– Да при чем тут это…
– Не веришь.
Я кивнул.
– И не верю тоже. Но дело не в этом. Мне роль гондона в чужом половом акте не нужна.
Тема сплюнул.
– Ладно, пошли назад.
– Тут у вас зомбей нет?
– Нет, всех перестреляли.
На входе поймал глазами Сомяру, кивнул – отойдем, мол. Больше мне с таким и довериться-то некому – ну вот как, к примеру, сказать Попцову, что мне тут заказное убийство предлагают совершить.
Хотя… может, его это и не шокирует…
А сказать надо. Я сам ввел такое правило – ничего не делается тишком. О том, что ты говоришь, делаешь, обещаешь – должен знать еще кто-то, хотя бы один человек. Это для того, что если ты в блудняк влетишь или пропадешь без вести – чтобы твои товарищи знали, что дальше делать и кого за яйца подвешивать.
И так получилось, что у меня близким самым был как раз Сомяра. Странно, но чаще всего я делился с ним. Пусть у него опыт не военный, а зоновский – но с жизненным опытом человек. И большим пониманием этого мира…
Отошли.
– Всем передай, только тихо – быть внимательнее и за базаром следить. Тут слушать могут.
– Без вопросов.
Я посмотрел… растения зеленые, поливают, видать.
– Короче, так. Этот деятель, что нас встретил, – он мне должен. За брата. Но не так чтобы по гроб жизни – просто должен.
– Ясно.
– Остальные и вовсе не должны ничего. И сам понимаешь – просто так давить на луганских они не будут.
– И чо предлагают?
– Пастора уронить. Он у соседей за главного.
Сомяра присвистнул:
– Ни хрена себе, сказал я себе. А чего тебе?
Хороший вопрос.
Разница между мной и многими другими, кто сейчас решает вопросы или пытается решать, в том, что я умею стрелять. И хорошо умею стрелять. Это ведь я тогда Мраза уронил – сам, никому не перепоручая. Вынес мозги с километра из триста тридцать восьмой винтовки.
А это – не Мраз. Это хуже.
– Я с его братом на стрельбище ходил. Сдуру. Понтануться захотел.