– Немного.
– При совершенной аппаратуре может быть и больше. Сейчас мы изучаем все, что можем. Например, ультравысокие частоты.
– Зачем?
– Возможно, мы найдем что-то, что сможет работать как отпугивающее средство. Включил… и все зомби разбежались.
– А люди?
– Тоже проблема. Ультравысокие частоты вызывают фобии, депрессии, самоубийства. Но возможно, есть смысл создавать что-то вроде аварийной системы.
– Включил – и испугал?
– Да, верно. Для аварийных ситуаций. Еще мы изучаем воздействие электричества…
Тепкоев похлопал ученого по плечу.
– Продолжайте…
– Нам нужны мощности. Нам постоянно обрубают напряжение… Дауд…
– Я с ним поговорю…
Тепкоев пошел к выходу, думая – что дальше? Если он доведет до ума хоть что-то, это можно будет предлагать на продажу или обмен. Или становиться самым сильным…
Один из телохранителей, как только они вышли на улицу, посмотрел наверх, вгляделся, удивленно цокнул языком.
– Э, дядя, посмотрите…
Тепкоев посмотрел на небо, в ту сторону, куда указал родственник, и увидел четырехмоторный самолет. Так как он в свое время прошел «Курсы усовершенствования офицерского состава» в Балашихе, он сразу опознал, что это не «Ан-12» и не «Ил-76». Это «Геркулес», стандартный средний транспортный самолет НАТО. Только непонятно, что он тут делает, и вообще…
Самолет начал разворачиваться и снижать высоту – и Тепкоев с ужасом понял, что сейчас будет.
– К машинам! – Он схватил кого-то за шиворот и потащил за собой…
Бывшая Россия, где-то между Пензой и Ульяновском
Тысячный день Катастрофы
Сегодня был знаменательный день. Тысячный день Катастрофы – и мы все еще были живы…
Хотя все мы – все до одного – прошли эту тысячу дней от первого дня до последнего. И в тылу никто не отсиделся, потому что тыла больше не было.
И фронта.
Ничего больше не было.
По этому поводу я разрешил всем, кроме ночной смены, по сто граммов. За то, что мы все еще живы. В экспедициях – был сухой закон, но сейчас можно было его и нарушить.
И нарушили. К беде.
Достали гитару, лучше всего у нас на гитаре играл Вова Крест, вот ему и дали. Он тронул струны…
Четвертые сутки пылают станицы,
Горит под ногами Донская земля.
Не падайте духом, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, налейте вина.
Над Доном угрюмым идем эскадроном.
На бой вдохновляет Россия-страна.
Поручик Голицын, раздайте патроны,
Корнет Оболенский, налейте вина.
Мелькают Арбатом знакомые лица,
Шальные цыганки заходят в дома.
Все будет прекрасно, поручик Голицын,
За все тот, кто должен, получит сполна.
А где-то ведь рядом проносятся тройки,
Увы, мы не знаем, в чем наша вина.