Поручик Голицын, так будьте же стойки,
Корнет Оболенский, налейте вина.
А где-то уж кони проносятся к яру,
Ну что загрустили, мой юный корнет?
А в комнатах наших сидят комиссары,
И девочек наших ведут в кабинет.
Ах, русское солнце, великое солнце,
Корабль «Император» застыл, как стрела.
Поручик Голицын, а может, вернемся?
Зачем нам, поручик, чужая земля?
Я тут же вспомнил… я еще живу на Удмуртской… двушка… мама… пластинка… открытая дверь на балкон…
Первые девушки…
Девяностый год.
Страна летела в пропасть, но вот сколько потом ни силился вспомнить – не было ощущения конца, не было ощущения чего-то страшного, неотвратимо надвигающегося на нас. У меня это время скорее ассоциируется с взрослением, с первым опытом, с первой девушкой и первым поцелуем. Может, потому я и не пропитался глухой, нерассуждающей ненавистью ко времени моей молодости и сохранил возможность рассуждать здраво.
– Чо за хня!
– Ты о чем?
– Чо за хня! Вы чо, так ничего и не поняли?!
Встал Вересов. Он был постарше меня, прошел Афган. Но на первые роли никогда не стремился.
– Вы чо, так и не поняли?
– А что мы должны были понять?
– Это, б… наказание! Нам всем!
– За что?!
– А за все!
– Конкретно?
– Конкретно – за то, что страну просрали.
– Ну, началось в колхозе утро…
– Погоди. Ты хочешь сказать, что я, например, мать с отцом потерял за то, что страну просрал, так, что ли?
– А что – нет?
Я встал.
– Так, харэ. Разошлись!
Пистолет сам прыгнул в руку.
– Разошлись, б…! Второй раз не повторяю!
Подтянулись и собровцы.
– Концерт закончен.
Не успев толком начаться. Люди начали молча, угрюмо расходиться.
По своим углам.
Выждав с час, пока немного страсти улягутся – я решил, что тему эту надо решать здесь. Пока не поздно.
У нас в республике – политические партии были… ну не запрещены, но их не было официально. Какая политика, когда такая ж… кругом.
Тем не менее неофициально люди все же делились, скажем так, на общественников и бизнеров. Общественники верили в то, что все должно быть государственным, чтобы никому обидно не было – но в то же время, скрипя зубами, признавали необходимость в каком-то виде и частного интереса. Просто – еще не вымерли люди, которые помнили пустые прилавки советских магазинов и хамское обслуживание в них. Так же и воровство.
Здравствуйте, у вас нет мяса? У нас нет рыбы, а мяса нет в соседнем отделе.
Бизнеры, к которым относился и ваш покорный слуга – считали, что ставку надо делать на частный интерес и на частную инициативу. Но с другой стороны – понимая необходимость координирующей и защитной роли государства, а также как-то договариваться по-хорошему с трудовыми коллективами. Почему? А потому что деньги щелчком мыши перевести никуда нельзя, и на Кипр или в Лондон смотать, когда работяги за тобой придут и на воротах дома, который ты их по́том выстроил, повесят – не получится смотать.