Но чутье их в какой-то момент подвело.
История создания республик – вряд ли когда-то будет достоверно описана – кто тогда чего хотел и что в итоге получил. Главное – тех самых комсомольцев подвели их самоуверенность и их цинизм. Когда приходила пора переизбираться, они приходили к народу и затевали волынку о том, что Киев обирает Луганщину, что их трудом кормятся бездельники, что Киев все разворовывает – хотя на самом деле это они разворовывали и долю давали в Киев. Ту же самую шарманку они затянули и зимой четырнадцатого. Но люди поверили, потому что видели, что произошло в Киеве, а подоплеки – что это договорняк, кровавый, но очередной договорняк – они не знали. И словам «поводырей» реально поверили. Сказав – если не мы, то кто. И если не сейчас – то когда.
Кривой помнил, с каким ужасом он тогда прятался, как воспринял разгром СБУ – как некое святотатство. Потом оказалось, что один из его сослуживцев хорошо устроился при новой власти и собирает «могучую кучку» – уже под себя. Кривой пошел…
На Луганщине – и после 14-го года было далеко не все благополучно. Большинство резонансных и далеко не однозначных убийств полевых командиров произошли именно здесь. В отличие от Донецка – нормальной жизни наладить так и не удалось. Наконец переворот, когда свалили Плотву – его шефа тогда замели, но он сумел выкрутиться. И занял его место.
Кривой с пятнадцатого был на связи в СБУ – но не в Киевском, а в Харьковском. Мало того что делали совместные дела – строили еще и совместные планы. Вопрос Новороссии никуда не делся, планы только скорректировались. Харьковские коллеги изучали луганский опыт, не желая идти под руку Москвы, но и вмешательства Киева в свои дела не желали. К тому же все понимали – дефолт неизбежен, и Киев, чтобы его избежать, будет вытаскивать из регионов все, что можно – а их это совсем не устраивало. Шел грязный и циничный политический торг за децентрализацию, за условия урегулирования – поверх многих лет страдания, разрушенных городов и безымянных могил, совершенных преступлений. На Украину давили и с востока, и с запада – пять лет войны, надоело всем, все понимали, что ничего хорошего не будет, и давили, чтобы договорились хоть как и не мешались под ногами. И договоренность была почти близка… но потом произошло ЭТО.
Луганск и Донецк выжили, потому что было много оружия и потому что удар по ним пришелся относительно поздно. Москву уже поедом ели, а в Луганске и Донецке только смотрели телевизор и не понимали, что происходит вообще. Для самого Кривого жуткое понимание беды пришло тогда, когда они раз за разом звонили сначала в приемную директора ФСБ, потом просто в приемную ФСБ, потом по всем известным телефонам – и ни один из них не отвечал. Вот тогда и пришло понимание, что все, что показывают на экране, – это не шутка.