А оттуда, из глубины, русалка вынырнула. Плети мокрых волос облепили плечи и шею, глаза злые, растревоженные.
– Что хотела? – шипит.
А я гляжу – у воды расцветает бутон красавки. На высоком прямом стебле множество ветвей, а на них распускаются, дрожа, темно-фиолетовые лепестки. Венчик чуть желтоват по краям и красив до безумия, до отвращения. Раскрылся цветок – плод чернеет, словно мелкая вишня на вид. Как завороженная, смотрела я на него, едва вспомнить сумела, зачем в Навь явилась.
– Отец за меня жизнью заплатил, мать – юностью и красотой… – Хрип, клекот птичий из горла моего раздается. – Передай своему повелителю – пусть вспомнит о том!
Русалка же хмурится, продолжая злиться.
– Что молчишь?.. – говорить тяжело, сухость во рту, глотать тяжело, а сердце бьется так сильно, так громко. Нельзя мне долго стоять над цветком красавки, иначе уйти потом не смогу. Уже и мушки перед глазами мельтешат, и от каждого блика лунного, что по воде скользит, глаза режет.
– Ты нужна ему, – шипение, на змеиное похожее, доносится из синих губ русалки.
– Зачем?..
– Беда стряслась в подводном царстве. Придешь помочь, уйдешь после с миром… и родителей вернут в мир людей.
Сказала то и пропала – только всплеск и круги по воде. А я резко выдохнула, закашлялась, ладонь к губам прижав. Отвела руку в сторону, гляжу – кровь. Пора возвращаться… Резко сорвала цветок, и исчезло все – и река, и кривая береза черная, и туман этот клятый.
Снова я сижу у костра – прогорел огонь, пепел сереет, а в нем несколько черных агатов, словно ягоды красавки. И как туда попали?..
Но главное, что знаю я теперь – могу спасти родителей.
И птичьим клекотом смех свой как со стороны услышала – надсадный, резкий. Несчастливый. Ибо понимаю – за жизни родителей своей заплачу.
Но нет иного выхода.
Есть лишь царство Навье, тьма студеная.
И еще Иван меня ждет…
Ведьма вышла из-за камышей, что шептали ветру свои тайны. Она неслышно шла по мокрой от росы траве, и скрюченные руки ее казались куриными лапами с острыми цепкими коготками. Нос ведьмы – непомерно длинный, усыпанный бородавками, принюхивался, и седые космы паклей трепетали над огромной уродливой головой.
Откуда взялась здесь прислужница тьмы? В округе не было таких, как она, я бы точно почувствовала всплеск темной силы!
Почему же она явилась, словно из-под земли, так внезапно? Хищно сверкая алыми глазами, она размазывала грязь и черный ил по лицу, и во взгляде ее разверзались навьи моровые болота, в которых можно было утопнуть, если слишком долго смотреть в это лицо – иссеченное морщинами, покрытое пигментными пятнами.