Ведьма захохотала – оглушающе, словно каменная лавина сошла с гор, затем закружилась на месте, подхватив истрепанные юбки, и черный вихрь покорно подтек к ней, ластясь, как верный пес.
Исчезая в клубах дыма, старуха одарила меня напоследок парой проклятий, и голос ее показался мне до боли знакомым, но я не пыталась даже вспомнить. Потому что вода накрыла меня, попав в горло, обжигая и выстужая одновременно, а крики ведьмы стихли, и сквозь толщу прозрачной воды с плавающими по ней кувшинками я увидела бледное лицо со следами черной копоти и ила.
Сверкнули алым ведьмовские глаза и тут же погасли.
Тьма опустилась на берег.
Я тонула, захлебываясь, обжигая солью и смрадом легкие, погружаясь в холодные, несмотря на летнюю спеку, воды. Думалось, прошла вечность, прежде чем показались верхушки домов подводного города, и, несмотря на страх и боль, проснулось странное, ничем не объяснимое любопытство. Впрочем, боль стихала, словно ласка воды, нежно убаюкивающей меня, успокаивала и лечила изможденное тело.
Как в такой небольшой речушке, на перекатах чуть выше колена глубиной, мог поместиться такой дивный и огромный мир, наполненный перламутровым блеском?
Видимо, неважно, каким путем сюда идти – проточная вода чародейским образом принесет куда надобно, даже озеро, если в него ручей подземный впадает, могло бы путь в подводное царство указать.
Путь этот сверкал и искрился, водорослями разноцветными опутывал – от светло-зеленых до ярко-алых – и вел мимо скалистых уступов, спрятанных под толщею прозрачных вод. Появлялись рядом время от времени тени длинноволосых дев с тонкими изящными телами, и скользили эти тени рядом со мной, не трогая, но и помочь не пытаясь.
Дворцы и дивные сады, деревьями в которых были кораллы, а травами – водоросли. Россыпи самоцветов и жемчугов, витые ракушки и подводные рифы, острые, как заточенный кинжал, осколки хрусталя. Скалы, украшенные хризолитовыми соцветиями и полупрозрачными окошками, за которыми можно разглядеть чьи-то тени. И песок – золотисто-розовый, нежный, если коснуться его, и белая лилия солнца где-то в вышине, сквозь синюю воду она кажется мутной, далекой. Но она есть – пусть и недостижимая. И это понимание, это знание греет душу, и верится – однажды я снова поклонюсь Яриле, однажды я снова лучи его на своей коже смогу ощутить. Не может быть, чтобы все это – навсегда!
Не может такого быть…
И не будет.
И понимаю я, ведомая подводным течением через сталактитовые пещеры, что увижу я еще наземный мир.
Огромная воронка, на дне которой сверкала перламутровая башня, чьи стены были украшены жемчугом, открылась моему взору – и оттуда показались две зеленоволосые девы в нарядах из водорослей и тины. Огромные рыбьи глаза – водянистые, жуткие, перепончатые руки, прикосновения которых выстудили сердце, и шепот – словно вода на перекатах, словно шелест ветра в камышах.