Мой-то домовик сразу бороду поглаживать начал, взгляд его подобрел, на миг лишь он нахмурился – веточку сухую нашел. Выкинул ее, покряхтел для виду – поважничать надобно – и кивнул.
– Быть по-твоему, Федюнька, как Аленку разместим да накормим, так и покажешь мне свои владения, расскажешь, чего требуется…
Я улыбнулась – надо же, попервой обо мне думает, родненький.
– Айда поспешай! И вправду ведь, голодна девка у нас, да после Василисиных испытаний проспит до завтрашней зари, – отозвался рыжий и посеменил в сторону высокого терема с резными балясинами и крыльцом расписным. Я в таких хороминах отродясь не бывала до сегодня, а теперь жить в таком буду – чудеса, да и только!
Повеселевший Кузьма что-то спрашивал негромко, успевал и по сторонам глядеть, и под ноги, про меня не забывал, то и дело ловила я его заботливый взгляд. Доможил Федюнька принял его да в помощники записал – хорошо это, ладно.
– Ты, братанушка, вот еще что скажи, другие суседушки есть в теремах? Неужто один такое хозяйство вел? – поражался мой Кузьма. – И как успевал-то?
– Тяжко было, – вздохнул Федюнька, по ступенькам поднимаясь – проворно, как кошак. – Я почему возрадовался, как тебя увидел? Вот, думаю, идет помощник мне. А ты… – Он расстроенно махнул рукой, двери распахнул, скользнул внутрь по сверкающим натертым половицам.
– Ты уж прости меня, дурака, – виновато пробурчал Кузьма, оглядывая порядок, царивший в подклети, – все сверкает, блестит, ни пылинки, ни паутинки нигде. Хороший в школе хозяин, все в ладу у него.
– Ночами в подызбице не стучи, в поставцах посудой не громыхай, за печью не возись, – предупредил Федюнька строго, – лошадям гривы не путай да стонами народ не изводи, сонных не щекочи – шалости все эти Василиса не любит, мигом вылетишь на болота али в лес, а там свои хозяева, и нам там делать нечего. Скучать не придется, работы тут хватает – сам вишь, как много изб-то, подворье огроменное. Во дворе овинный нам в помощниках, дядька вредный, но справедливый, ввечеру познакомлю.
– Я драки боялся, – честно признался вдруг Кузьма и виновато на меня глянул, – ты, Аленка, не сердись, что я как лешак дикий себя повел. Тут как бывает – в одной избе двум домовым не жить…
– А у нас не одна изба, вона их сколько… – широко улыбнулся рыжий и распахнул перед нами дверь в клеть, которая с этих пор моим домом станет.
Я и охнула – просторная, светлая, с широкими окошками в две стены, с ткаными половичками яркими да сундуками расписными, с широкими лавками у стен. В такой горнице боярской и княжна могла бы жить.