А я бывала в мире мертвых – это страшно. Это жутко. Выжить там человеку без чьей-либо помощи – никак. Пропадешь – либо в болото утянут, либо в бездну моровую, либо сожрет какая-нибудь тварь.
Пока я, задумавшись, стояла у бревенчатой стены, чуть облокотясь на нее, двери отворились с тихим скрипом – мерзким, протяжным, словно бы кто-то когтями по отшлифованной серебряной пластине провел, будто ночные птицы зарыдали в черном лесу. Меня кто-то плечом задел, проходя, но словно бы специально, изо всей силы – и я пошатнулась, нелепо взмахнув руками… Как пить дать, упала бы, если бы не подхватили меня чьи-то сильные руки.
Прикосновение чужих ладоней даже через лен, из которого выткана рубаха, обожгло льдом, и показалось, будто выстыло все внутри.
И запах земли после дождя, запах железной окалины, прогоревших костров и палых мертвых листьев окутал меня туманной дымкой.
Исчезло все – неширокие сени с половичками, где я с другими учениками ждала нового наставника, исчезли окошко и старая яблоня, что шумела под ним листвой. Были только прозрачно-льдистые морозные глаза с узкими змеиными зрачками. Только длинное бледное лицо со стальными спицами волос. Только белоснежный мех на оплечье, украшенном искряными топазами и жемчугом… Я моргнула, и видение заморского рыцаря с прекрасным ликом исчезло.
На меня глядели черные провалы глаз на иссохшем старческом лице с глубокими морщинами.
Закричав, я резко дернулась из рук старца, показавшихся еще холоднее, прожигающих до кости огнем ледяным.
– Пугливые нонче ученицы у меня, – осклабился наставник, поправляя плащ, перекинутый через плечо на северный манер. – Неужто лучше было бы кости переломать – вона какая тонкая уродилась!
И впервые в жизни слова о моей хрупкости прозвучали не с издевкой, а с… восхищением?
Я ощутила, что щеки мои вспыхнули, а краснела я всегда легко, от любого слова становясь пунцовой. На миг стало жаль, что говорит это мне мерзкий старикашка, а не тот бледный красавец со стальными волосами и пронзительным взглядом морских глаз.
Он расхохотался, словно прочитав мои мысли, и сложил руки на груди.
– Вы наш наставник по заклинанию мертвых? – тихо спросила я, все еще недоумевая, что за видения только что были, словно белены объелась, вот и марится всякое.
– Ты, – флегматично поправил Кащей и ухмыльнулся, указательным пальцем проведя по своему подбородку, – я не так уж и стар, ты сюда не больно-то гляди. Просто с морщинами да седыми космами оно посолиднее как-то, да и от девиц надоедливых избавляться легче.
Представив, какая толпа боярынь ходила бы следом за тем пепельноволосым красавцем с гладкой мраморной кожей, я невольно улыбнулась.