Кащеева наука (Рудышина) - страница 78

А лешак дальше продолжал рассказывать, как себя вести в разных лесах, с кем столкнуться можно: про лесавок, которые деток воруют и память им стирают, поведал, про то, как дитя вернуть можно, подарив ему что-то из прежних его забавок али материнскую ленту из косы; про кикимор и шишиг, что забавляются, парубков заманивая в болота; про лиходеев всяких да про помощников – не все духи леса человеку враждебны были. Что знала я, а что и впервые слышала – так что полезное было сие занятие.

И как чуяла я – пригодятся скоро умения да знания того, как в лесу себя вести…

Леший жизнерадостен был, смеялся к месту и не к месту, пугая зайцев и птиц, иногда в куст рябиновый или терновый превращался, иногда – в мшистый пень, показывая, как лесные духи морочить могут, озорничать. Про ворону сказывал волшебную – птица эта вещая помочь могла, ведь живет, сколько человеку простому и не снилось… Частенько над избушкой Бабы Яги кружит, пленников ее стережет. Но тут же со смехом леший нам принялся про Ягу истории травить – мол, не так страшна старуха, просто жаждущих в Навь пройти многовато, непонятно чего шастают, вот и должно кому-то за порядком в Приграничном лесу следить.

А мне Иван давеча сказывал, другая сестра его замуж за царя их, Ворона Вороновича, собирается, вот бы поглядеть хоть одним глазком на птичью свадебку! Дворец вроде как у жениха-оборотня стоит на самом высоком дубе, прадубе, – и среди ветвей его, с галерей открытых видать далёко-далеко, все края и все царства, а растет тот дуб на острове Буяне волшебном…

Я и не заметила, как время пролетело, – интересно было в гостях у лешего, я бы еще слушала и слушала его.

Но вышел срок – пора было в школу вертаться, к Навьей седмице готовиться.

А на Марьину ночь беда стряслась большая – ночь эта колдовская на начало груденя приходилась, когда Зима становилась владычицею мира Яви… Белобог в это время передает коло своему брату Чернобогу, и зачарованные врата Нави до первых петухов распахнутыми остаются. Явь не защищена, кто угодно и что угодно может из мертвого царства проникнуть в мир живых, оттого и берегутся люди в эту пору, двери запирая да ставни захлопывая, травы обережные на порог бросая, полынь да горицвет сушеные под притолокой развешивая да вкруг окошек – чтобы никаким путем не могли навьи попасть в дом. Останется все там, в ночи морозной, и будет морок стонать да выть разными голосами… и нельзя верить, если в свисте ветра послышится родной кто-то. Нельзя двери открывать. Нельзя выходить навстречу. Затаиться надобно и сделать вид, что не слышишь ничего, может, тогда и оставят мертвяки в покое.