Заслушались мы сказку Баюна, едва не сгинули.
А сказывал он нам про медведей волшебных, берендеями прозванных, да про то, откуда пошел род их чародейский.
…В избе темной лучина горит, а вокруг – морок туманный, во дворе он топчется, змеями молочными по траве ползет, тонкие стволы яблонь обнимает. Стучит в избе кудель о лавку, ловкие пальцы старой Добряны, похожие на паучьи лапки, перебирают, скручивают нить. Тихо в избе, слышно даже, как ветер за стенами свистит.
Много зим и лет на свете белом Добряна прожила, много чего видывала – и плохого, и хорошего, а только душа ее чистой, как родник хрустальный, осталась. И дивно то было в те времена темные – люди-то племени чудского на краю дикой чащи жили, дань духам моровым платили, и не только зерном да скотиной. В голодные зимы и девиц-красавиц на откуп Морозко вели – отдавали смертных замуж за студеную синь, за холод трескучий.
Добряне повезло – ни разу проклятый жребий ей не выпал, и прожила она жизнь счастливую, за хорошим и работящим мужем, он уже давно к дедам ушел, а все ж тоскует о нем старуха. Бывает, задумается, в окошко глядючи, и глаза ее блеклые, за годы выцветшие, будто туманом заволокёт. Тогда родня ее не трогает – знали, что посидит-посидит, повздыхает Добряна да снова за дело примется, прясть али внучат нянчить – в поле ходить или за скотиной слаба была уже бабка, ноги подволакивала, да и падать стала. Долго не тосковала она по своему покойнику, ибо помнила: нельзя мертвых звать, нельзя по ним больно уж убиваться – услышит Навь проклятая, под видом человека явится к вдовице или детям его, поди потом прогони. Не прогонишь.
Вот и проводила старуха почитай все время в избе, а внучки младшенькие – Гордяна да Смеяна – все рядышком крутились, побасёнок просили. Больно уж любили девчоночки слушать сказки старые – верили они во все, что бабушка им сказывала, бывало, и тряслись от страха потом на печи, а все одно слушали, рты открыв.
Была у Добряны еще старшая внучка, Заряной звали ее, уже заневестилась девка, скоро женихи пойдут во двор с дарами свадебными – последний год оставался ей погулять на воле.
Но чем ближе сватовство, тем все печальнее становилась Заряна, внимательно сказки старухины слушала, и особенно нравилась ей одна – про медведя из рода волшебников берендеев, который в чаще дикой живет да девиц-красавиц ворует.
Говорили в селении, что в прежние годы, которые даже старая Добряна не помнит, выходил из леса дикий зверь и девок с собой уводил. Кто возвращался домой, кто нет – по-разному бывало. А кто и перевертыша с собой приводил – дети те почитались за благо в селении, любили их и баловали, потому что знали люди, что это медведя робятёнок, что ежели обижать такого – придет отец и всем несдобровать будет. Разорвет на части, косточки обгложет да под осиной выбросит.