Если только у меня не возникает нужды поплакать.
И уж конечно, не плачу я сейчас, стоя на том месте в лесу, где нашли тело Лиззи. Прошла уже неделя с тех пор, как полиция собрала все свои железки и уехала, и хотя следы их работы еще остались – перекопанная земля, яркие полицейские ленты на деревьях, – но пройдет немного времени, и все вернется к прежнему состоянию. Листья накроют одеялом голую землю. Прорежутся молодые деревца, прорастут корни, и через несколько лет, если дать природе делать свое дело, этот клочок земли ничем не будет отличаться от остального леса.
Станет таким, каким был двадцать лет назад, когда мы стояли здесь с Билли.
Я помню тот октябрьский день, помню, как в воздухе пахло дымком и влажными листьями. Билли принес свою рогатку и пытался подстрелить кого-нибудь – птицу, белку, кого угодно, кому не повезло попасться ему на глаза. Ему так и не удалось ни в кого попасть, и он был разочарован и жаждал крови. Я прекрасно знала его настроения, знала, что в ярости он может наносить удар, как кобра, но я его не боялась, потому что видела себя в его глазах.
Худшую часть себя.
Он вставил в резинку очередной камень и в очередной раз промазал по пернатой цели, как вдруг увидел Лиззи, которая шла по дорожке и вела свой велосипед. На ней был розовый свитер и вязаная шапочка со сверкающими бусинками – ее купили родители, когда они всем семейством ездили в Париж. Как она гордилась этой шапочкой! Последнюю неделю каждый день приходила в ней в школу, а я во время ланча смотрела на нее, потому что мне отчаянно хотелось такую же. И еще я хотела быть похожа на Лиззи – светловолосую, хорошенькую, умевшую так легко находить друзей. Я знала, что моя мать никогда не купит мне ничего столь же ослепительного, ведь это может привлечь нежелательное внимание мальчиков, которые сделают со мной то же, что сделал с ней ее дядя. «Тщеславие – это грех, Холли. Как и корыстолюбие. Научись обходиться без них». И вот теперь я увидела эту сверкающую шапочку на хорошенькой головке Лиззи. Мы были в лесу, и она пока не заметила нас – вела свой велосипед по дороге и громко пела, словно весь мир был ее публикой.
Билли выстрелил из рогатки.
Камушек попал в щеку Лиззи. Она вскрикнула, повернулась в поисках преступника и тут же заметила нас. Она бросила велосипед на дорогу и пошла в нашу сторону, продираясь через кусты с криком:
– Ну теперь все, Билли Салливан! Теперь у тебя будут крупные неприятности!
Билли поднял еще один камушек, вложил в кожеток рогатки:
– Ты никому ничего не скажешь.
– Я всем расскажу! И на этот раз тебе…