Второй камень попал ей в бровь. Лиззи упала на колени, шапочка слетела с ее головы, по лицу потекла кровь. Но даже тогда, полуослепленная кровью, она не отступила. Даже тогда она не пожелала сдаться Билли. Она ухватила комок земли и бросила в него.
Я помню, как взвыл Билли, когда земля попала ему в лицо. Помню, с каким восторгом смотрела я, как в нем закипает ярость, помню звук удара кулаком в живую плоть. Потом они оба оказались на земле – Лиззи внизу, Билли сверху, и Лиззи кричала.
Но меня волновала только шапочка с бисером, я подбежала и подняла ее. Она оказалась тяжелее, чем я думала, ведь ее украшали сотни сверкающих бусинок. Несколько капелек крови попали на шапочку, но их можно было быстро смыть. Мама показала мне, как легко кровь сходит с простыни. Я натянула шапочку на голову и повернулась к Билли, чтобы он посмотрел на мой трофей.
Он стоял над телом Лиззи.
– Вставай, – приказал он и ударил ее ногой. – Вставай!
Я взглянула на ее голову. На содранную кожу, на кровь, сочащуюся между волос и стекающую на землю.
– Что ты наделал?
– Она бы нас заложила. Она бы нам устроила веселую жизнь. А теперь не сможет. – Он протянул мне камень размером с кулак, уже запятнанный ее кровью. – Теперь твоя очередь.
– Чего?
– Ударь ее.
– А если я не хочу.
– Тогда ты не получишь шапочку. И другом моим перестанешь быть.
Я стояла с камнем в руке, взвешивая варианты. Шапочка на моей голове была так на месте. Я не хотела с ней расставаться. А Лиззи все равно казалась мертвой, так какая разница?
– Давай, – потребовал Билли. – Никто ничего не узнает.
– Она даже не двигается.
– Все равно ударь ее. – Он подался ко мне и прошептал на ухо: – Разве тебе не хочется испытать это чувство?
Я посмотрела на голову Лиззи: крови натекло столько, что я не видела, закрыты ее глаза или открыты. Какая разница, если я ударю ее еще раз?
– Это легко, – сказал Билли. – Если хочешь быть моим другом, сделай это.
Я присела над Лиззи, и, когда подняла камень, меня охватил какой-то восторг. Чувство, что я могу все, могу стать кем угодно. Я держала в своей руке власть над жизнью и смертью.
Я ударила камнем в висок Лиззи.
– Ну вот, – сказал Билли. – Это будет нашей тайной. Теперь ты должна пообещать мне, что никогда никому не скажешь об этом. Никогда!
Я пообещала.
Остаток дня у нас ушел на то, чтобы закопать Лиззи в лесу. Когда мы закончили, я вся была в царапинах от ежевики и синяках от падения спиной на камень. Наградой за мои труды была шапочка с серебристыми бусинками, которую я спрятала в рюкзак, чтобы мама не увидела. Вечером, отмывшись от крови, я примерила шапочку и посмотрела на себя в зеркало. На голове у Лиззи бусинки сверкали, как маленькие бриллианты, и на их фоне тем ярче блестели ее чистые голубые глаза. Глаза, которые смотрели на меня из зеркала, не были чистыми, и они никак не изменились. Это была все та же я в шапочке, утратившей волшебство, которым она, как мне казалось, обладала.