Но он, похоже, не торопится приглашать меня. Смотрит хмуро, словно на назойливого соседа-евангелиста, от которого хочет поскорее избавиться.
– Здесь холодно, – говорю я. – Можно войти?
– Ты даже не взяла на себя труд попрощаться.
– Это было очень плохо с моей стороны. Пожалуйста, прости. У меня были трудные времена на работе, я была сама не своя. Потом провела с тобой ту ночь, и меня как бы переполнило. Мне требовалось время подумать о том, что произошло между нами. Вот так все и было.
Он испускает смиренный вздох:
– Хорошо, Холли, входи. На улице минус десять, не хочу, чтобы ты подхватила воспаление легких.
Я не собираюсь сообщать ему о том, что воспаление легких не подхватишь от холода. Я просто вхожу в его квартиру. И, оказавшись внутри, снова поражаюсь его таунхаусу, который рядом с моей поганенькой квартиркой кажется дворцом. Моя покойная мать называла таких, как Эверетт, качественным знакомством, то есть бойфрендом, с которым стоит развивать отношения. Боюсь, что в наших отношениях я успела кое-что подпортить, а он слишком порядочный парень, чтобы выставить меня за дверь на этом этапе. На нем джинсы и старая фланелевая рубашка, – вероятно, сегодня у него выходной, и это дает мне время выправить отношения между нами. Несколько секунд мы стоим в неловкой тишине, глядя друг на друга. Я загипнотизирована голубизной его глаз. Волосы у него не причесаны, на рубашке нет пуговицы, но эти мелочи только делают его более естественным. Хоть раз у меня появился мужчина, которого я могу не опасаться.
– Хочу объяснить, почему ушла не попрощавшись, – говорю я ему. – В тот вечер, когда мы познакомились, ты… в общем, ты просто свел меня с ума. Я ничего не могла с собой поделать. Слишком быстро легла с тобой в постель. А на следующее утро мне стало… стыдно.
Его взгляд тут же смягчается.
– Почему?
– Потому что я не такая. – Вообще-то, я именно такая, но ему знать об этом не обязательно. – Когда я проснулась утром, то поняла, что́ ты можешь обо мне подумать, и побоялась посмотреть тебе в глаза. Я была слишком смущена…
Я умолкаю и опускаюсь на диван. Прекрасный диван черной кожи, очень удобный и явно дорогой. О таком я могу только мечтать.
Еще одно очко в его пользу.
Эверетт садится рядом и берет меня за руку.
– Холли, я тебя прекрасно понимаю, – тихо говорит он. – Я хоть и мужчина, но тоже чувствовал что-то подобное, слишком быстро прыгнув с тобой в постель. Я боялся, что ты подумаешь, будто я просто тебя использую. Не хочу, чтобы ты думала обо мне как о каком-то козле. Потому что я не такой.