Джейн взяла и себе стопку папок и уселась за стол напротив Фроста. Она принялась просматривать бирки на папках – здесь были записи бесед с пострадавшими, медицинские отчеты, оценки психологов.
Первая папка, которую она открыла, была помечена как «Девайн, Х.».
Они с Фростом прочитали освещение процесса в «Бостон глоуб», так что главные факты по этому делу были им знакомы. Центр продленного дня «Яблоня» принадлежал Ирене и Конраду Станек, в центре работал и их двадцатидвухлетний сын Мартин. «Яблоня» брала на себя заботы о детях в возрасте от пяти до одиннадцати лет по окончании занятий. Предлагалась также доставка детей автобусом из местной начальной школы – очень удобная услуга для занятых родителей. «Яблоня» называла себя «местом, где воспитывают разум и сердце». Станеки были уважаемыми членами католического прихода, они преподавали основы католичества в воскресной школе. Мартин недавно начал водить школьный автобус «Яблони», и ему нравилось забавлять детей фокусами, надувными игрушками. В течение пяти лет «Яблоня» функционировала без единой жалобы.
Потом исчезла девятилетняя Лиззи Дипальма.
В воскресный октябрьский день она вышла из дома в вязаной шапочке, украшенной серебристым бисером, уехала на своем велосипеде, и больше ее никто не видел. Два дня спустя один из детей нашел вязаную шапочку Лиззи в автобусе Мартина Станека. Поскольку, кроме Мартина, никто автобус не водил, он стал главным подозреваемым в исчезновении Лиззи. Подозрения в его адрес укрепились, когда десятилетняя Холли Девайн узнала шокирующую тайну.
Джейн открыла папку Холли Девайн и прочла отчет психолога о разговоре с девочкой.
Обследуемое лицо – десятилетняя девочка, живет с родителями Элизабет и Эрлом Девайн в Бруклайне, Массачусетс. Сестер и братьев не имеет. Два года после окончания занятий посещала центр продленного дня «Яблоня». 29 октября сообщила матери, что «в „Яблоне“ делают гадко» и она больше не хочет туда возвращаться. Когда у нее стали выяснять подробности, девочка сказала: «Мартин и его мама и папа трогали меня за те места, за которые нельзя».
Джейн с возрастающим ужасом читала о том, что делало семейство Станек с Холли Девайн. Пощечины, ласки, побои. Проникновение. Ей пришлось закрыть папку и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Но чего ей не удавалось, так это избавиться от образа трех хищников и их десятилетней жертвы. Не могла она не думать и о собственной дочери, Реджине, которой было всего три года. Джейн подумала о том, какой была бы ее реакция, если бы вот так надругались над ее дочерью и она поймала бы этих монстров. Она подумала, что от них не осталось бы почти ничего, когда она воздала бы им по заслугам. Единственное нарушение закона, какое могла бы позволить себе Джейн, – это месть матери тем, кто угрожает ее чаду.