– Лиззи Дипальму.
– Только потому, что в моем автобусе нашли ее шапочку. Потом в полицию пришла эта жуткая миссис Девайн, и я тут же превратился в чудовище. Я убиваю детей и съедаю их на завтрак.
– Миссис Девайн? Мать Холли?
– Эта женщина повсюду видела дьявола. Стоило ей посмотреть на меня, как она объявила меня дьяволом. Неудивительно, что у ее девочки набралось столько историй про меня. О том, что я привязывал детей к деревьям, пил их кровь, издевался над ними с помощью палок. Потом обвинители привели других детей, и те повторили все эти истории… И вот вам результат. – Он снова показал на свое лицо. – Двадцать лет в тюрьме, сломанный нос, разбитая челюсть. Половина зубов выбита. Я выжил только потому, что научился давать сдачи, в отличие от моего отца. Мне сказали, что он умер от апоплексического удара. Лопнул сосуд – и кровоизлияние в мозг. А на самом деле его погубила тюрьма. Но меня она не уничтожила, потому что я не позволил. Я хочу дожить до того дня, когда справедливость восторжествует.
– Справедливость? – переспросила Джейн. – Или месть?
– Иногда между ними нет разницы.
– Двадцать лет в тюрьме – у вас было время подумать, накопить ненависть. Спланировать, как вы отомстите людям, которые вас посадили.
– Можете не сомневаться, я хочу, чтобы они получили по заслугам.
– Хотя они в то время были всего лишь детьми?
– Что?
– Те дети, над которыми вы надругались, мистер Станек. Вы заставляете их платить за то, что они рассказали полиции обо всем, что вы с ними делали?
– Я говорил не о детях. Я говорил об этой сучке-прокуроре. Эрика Шей знала, что мы невиновны, но все равно сожгла нас на костре. Когда та журналистка, с которой я говорил, напишет свою книгу, все всплывет.
– Вы сейчас использовали занятное выражение: «сожгла на костре». – Джейн посмотрела на изображение Мадонны с Младенцем на стене. – Я вижу, вы религиозный человек.
– Теперь нет.
– Тогда почему у вас висит изображение Марии с Иисусом?
– Эта картинка принадлежала моей матери. Все, что от нее осталось. Это и несколько фотографий.
– Вас воспитывали как католика. Вы наверняка знаете всех святых и мучеников.
– Вы о чем?
Что это было в его глазах – искреннее недоумение невиновного человека или игра очень хорошего актера?
– Скажите мне, как умерла святая Луция, – попросила Джейн.
– А зачем?
– Вы знаете или нет?
Он пожал плечами:
– Святую Луцию мучили, ей вырезали глаза.
– А святой Себастьян?
– Римляне расстреляли его из луков. Какое это имеет отношение к чему бы то ни было?
– Кассандра Койл. Тим Макдугал. Сара Бирн. Эти имена вам что-нибудь говорят?