Из недавнего прошлого одной усадьбы (Олсуфьев) - страница 61
Посередине противоположной, западной стены стояла ясневого дерева вешалка, на которой, среди изобилия всякой верхней одежды, выделялись два одинаковых романовских дубленых тулупа, в которых, бывало, мы с С<оней> закутывались, когда ездили на станцию или в другой дальний зимний путь. На вешалке, между прочим, лежал и мешок для этих тулупов и вообще для зимних вещей, когда кучера выезжали за нами на станцию или возвращались порожнем. Над вешалкой висел большой клык мамонта, найденный в русле Непрядвы неподалеку от дома, и огромная бедровая кость, тоже мамонта, подаренная моим родителям Васильчиковыми и найденная в их Березовке Саратовской губернии.
Между вешалкой и пролетом с лестницей стоял ясневый столик, а на нем – темного мрамора часы из петербургской столовой. На столике лежали шапки, пояса, башлыки и т. д., а над ним висело большое зеркало до потолка в дубовой раме. Оно раньше было в столовой на Фонтанке, над камином. В промежутке между вешалкой и северо-западным углом коридора, приблизительно на уровне верха вешалки, выходило небольшое внутреннее оконце из «няниной» комнаты; окно это приходилось как раз против коридоров вдоль северной стороны дома и из него была видна в конце их печь с алжирскими изразцами, о которой я говорил при описании маленькой передней, рядом с проходной комнатой у нашей спальни. Под этим оконцем висели кожаные щиты с серебряными украшениями, но откуда они были – я не знаю, только помню их в былое время в кабинете моего отца на Фонтанке. Тут же стоял дубовый ломберный стол, никогда не открывавшийся, так как у нас в доме не играли в карты. У окна, в начале коридора, стояло два стула ясневого дерева с высокими прямыми спинками, которые отчасти загораживали собою низкое окно.
Красные Буйцы. Выход из церкви после пасхальной заутрени. Частное собрание, Москва
Но перейдем в «нижнюю» гостиную, дверь в которую ведет из коридора; она несколько «заедает», и ее нужно толкнуть.
Это светлая, среднего размера комната с двумя большими окнами на юг, стекла которых – в косую клетку. Стены выкрашены в светло-розовую краску, такую же, как в нашей спальне. Пол покрыт темным линолеумом с черными полосками, на котором разостлан почти во всю комнату бледно-голубой чоколовский ковер. На окнах прямые занавеси той же зеленой полосатой шелково-пеньковой материи, которой был обит белый диван в маленькой проходной комнате у спальни, затем вся мебель этой гостиной и верхней, «большой», о которой я буду говорить дальше. Мебель светлой карельской березы в духе нового Empire как нельзя лучше вяжется с общим характером этой светлой комнаты. Она была подарена нам на свадьбу моей матерью, которая заказывала ее через мою двоюродную сестру М. Васильчикову в Петербурге у Комова; впрочем, я, кажется, упоминал об этом, говоря о карельской березе в спальне.