Из недавнего прошлого одной усадьбы (Олсуфьев) - страница 66
Ольга Васильевна Васильчикова (Олсуфьева) с дочерью Марией Александровной. Около 1895. Частное собрание, Москва
У столика стояло два-три стула, как и вся мебель гос тиной – карельской березы. Перед диваном был другой стол, больше первого; на нем была лампа в деревянной тумбе, сделанной в Буйцах из простой березы; у этого стола стояло два глубоких кресла с высокими, круглыми, как-то особенно хорошо полированными спинками. Посе редине гостиной висела медная люстра, похожая на ту, какая была в описанной мною проходной комнатке, но несколько больше ее. При родителях моих вид этой гостиной был совсем иной: в ней стояли тогда фортепьяно и фисгармония, была мягкая мебель, а по стенам висели старинные гравюры в тонких черных рамках, столь обычных для буецкого дома.
Упоминая о гостиной при моих родителях, я невольно переношусь воспоминаниями в годы моего отрочества: вот теплая июньская ночь; я на площадке перед домом; открыты окна гостиной, и из них льются звуки классической музыки – на фортепьяно играет А. О. Штейн, а на фисгармонии – Mr. Cobb. Полная луна отражается в зеркальной глади реки, освещая медленно влекомые течением круги, которые исчезают в тенях ночи. Река шумит в запруде, а в сочной траве, где-то близко у реки, как бы отбивая такт, вторит музыке звонкий коростель. Ночь полна таинственных желаний и образ за образом какого-то мечтательного будущего строится моей юной фантазией… На площадке и мой отец – он сидит на скамеечке и тоже о чем-то призадумался, докуривая свою папиросу, а с освещенного стеклянного балкона доносятся голоса моей матери, бабушки и приезжих гостей…
Широкая лестница, ведшая из коридора в среднюю часть дома, была выкрашена охрою, а перила ее – в белую краску; она выходила на площадку, или переднюю, с окном на юг и двумя дверьми: одной, прямо против лестницы, в проходную комнату с книжными шкафами, другой, направо, в комнату няни. На лестнице была постлана ковровая дорожка в красно-оранжевых цветах, которая шла через всю переднюю до самой двери в комнату со шкафами. При выходе лестницы на площадку по сторонам ее стояло два венецианских канделябра – негры со стеклянными подсвечниками 50-х годов. В южной стене у лестницы была вделана в шт укат у рку майолика – копи я Ма донны раннего Возрож дения, привезенная нами из Флоренции.
В светлой передней по стенам были расставлены белые стулья в духе Louis XVI, все из той же петербургской мебели, на стенах, в черных рамках, были развешаны гравюры, из которых почему-то хорошо помню «La bataille d’Azincourt». Посередине передней висел черный, кованого железа болонский фонарь, привезенный из Италии моими родителями и висевший при них на Фонтанке в темном проходе перед столовой. Перед окном стояла белая железная подставка для бывшего тут при моей матери аквариума, в котором водились рыбы экзотических пород и за которыми аккуратно присматривал Семен, старший огородник и ученик в этом деле моей матери. Но рыб давно не стало, аквариум был отнесен в кладовые, а Семен, переведенный нами в садовники, тоже давно запил, по-видимому, не выдержав столь высокого назначения Теперь на этой подставке зимой ставились цветы и в феврале тут ярко цвели цинерарии, как бы заманивая грядущую весну.