Не знаю, как было, но кто-то доложил игуменье, что ко мне приходят мужчины. Надо сказать, что ко мне туда вообще ни один человек не приходил. Игуменья вызвала меня к себе. Открывает мне дверь прислужница.
— Меня звали?
— Да-да.
Доложила она обо мне. Я захожу. Сидит она в кресле. Мантия распущена, на голове косынка. Я зашла:
— Здравствуйте.
— Свет, надо покланяться. — Она думала, что я буду на колени падать. Это у них закон такой. —Мне доложили, что вы распутная женщина, и что к вам ходят мужчины, а в нашу святую обитель не разрешается ходить мужчинам.
— Мужчины ходят к вашим монашкам.
—Как к монашкам?!
—Очень просто, к вашим монашкам.
Она вскочила:
— Вы знаете, что я с вами сделаю?!
— Вы со мной ничего не сделаете. Я член Горсовета. Если хотите, я вам докажу, где ваши монашки со студентами спят!
Как она забегает по комнате! Видно, что за всю жизнь она таких разговоров не имела. Может быть, действительно от нее скрывали. Я ей говорю:
— Вы меня опозорили, назвали распутной женщиной. Сегодня я приду в два часа ночи. Потрудитесь выйти, я вам постучу и покажу, что у вас делается. Если нет, то я поставлю вопрос в горсовете.
— Ну, хорошо, свет, но если это неправда, то за клевету на божий дом будете отвечать.
Я ушла. В этот вечер, когда я вернулась, десятки человек сидели под кустиками. Пошла я за игуменшей. Повела ее к коровнику. Взяла она охранника. Пришли туда — она как заорет, как заскачет. Те начали разбегаться. Мужчины через забор никак не перелезут. Охранник стреляет. Паника! Я ей говорю: «Ну, теперь убедились? Вот где ваши святые монашки!»
Я переехала на другую квартиру (5, Л. 280-317).
ХЛРИТИНА ВАСИЛЬЕВНА БЕЗЛЮДНАЯ
Окончила Московский Коммунистический университет им. Я.М. Свердлова. Работала на стройке по направлению ЦК партии секретарем партбюро треста «Водоканалстрой» в 1931-1933 годах. После Кузнецкстроя Харитину Безлюдную отозвали в Москву, где она проработала до пенсии.
«Звали ее Франя. Она была душой коллектива треста «Водоканалстрой». Внимательно относилась к каждому предложению и просьбе рабочих и служащих. Люди к ней шли, как к родному человеку. Почти все свое время она бьта на линии. Зимой одета в полушубок («кожух», как звала она), валенки, шапку. Летом — в плаще и сапогах. В свободное время (хотя его было совсем немного) мы читали Маркса, Энгельса, Плеханова. Она привезла из Москвы хорошую библиотеку». (Из воспоминаний А. Адоньевой (6))
На площадку я приехала в январе 1931 г. раньше, до Кузнецкстроя, я была деревенским работником, работала в полупромышленных организациях. Поэтому стройка произвела на меня особенное впечатление. В какую я обстановку попала?