– Ты благополучно добралась на работу?
– Да. Но в офисе мне тоже страшно!.. Сижу как на иголках!.. Заперлась изнутри, и дрожу. А дел – непочатый край. Я умом тронусь…
– Ты же говорила, что в Самарина стреляла его бывшая, а пистолет утопила в речке.
– Я уже ничего не понимаю и всего боюсь!
– У тебя истерика, – недовольно заметил абонент. – Возьми себя в руки. Нельзя так распускаться. Выпей чего-нибудь… Валерьянка есть?
– А если он меня убьет? Тебе все равно, да?
– Что за ерунду ты говоришь?
– Он не придет сюда, в офис? – дрожащим голосом выдавила Яна. – Как мне быть, милый? Я умираю от страха!..
* * *
Сергей Акимович с женой ужинали сырниками и чаем.
– Вкусно, – похвалил он ее стряпню. – Мое любимое блюдо. Так, как ты, Зиночка, сырники никто не приготовит.
– Звонила Верочка, – сообщила она, подкладывая мужу добавки. – Жаль мне ее безмерно. Артем в отпуск укатил, а она одна с больным ребенком мыкается.
– Сама виновата! – рассердился Колесников. – Нагуляла мальчонку от какого-то урода тайком, тишком, даже мы ничего не знали. Поняли, что случилось, когда живот увидели. Надо Нечаеву в ноги кланяться за то, что взял нашу дочь с таким… довеском. Прости, господи!
– Ну, ты тоже немало для него сделал. А насчет внука… Трудно мне с этим смириться, а надо. И ты смирись, Сережа. Чего уж теперь после драки кулаками-то махать?
– Допустим, я смирюсь… А толку? Не клеится у Веры с мужем, чует мое сердце. Отдалились они друг от друга, охладели. Ромка между ними клин вбил! Я Артема понимаю… Тяжко ему на чужие страдания глядеть с утра до вечера, с вечера до утра. Мужик, если ему дома невмоготу, начинает отдушину на стороне искать. Вот что за жизнь у них с Верой? Больницы, санатории, врачи, лекарства… разговоры об одном и том же. И дальше ведь лучше не будет! Рома не поправится, он вырастет неполноценным человеком, который не сможет работать и постоянно будет нуждаться в лечении и уходе. Это обуза! Боюсь, Артем устал от семейных проблем.
– Бог с тобой! – замахала на него руками Зинаида Витальевна. – Ты думаешь, он Верочке изменяет?
– Какая она Верочка? Взрослая баба! Но как ни черта не понимала, так и не понимает! Гробит и себя, и замужество свое… и нас с тобой, Зина! Что ждет в старости тебя и меня? Внук-инвалид и измотанная, выпотрошенная дочь? Не такого будущего я желал… не для того пахал, не покладая рук…
Жена схватилась за сердце, побелела. Колесников кинулся за лекарством, подал ей воду.
– Все, Зина, все… успокойся. Вера сама свою судьбу выбрала, нас не слушала. Пусть сама и разгребает. Деньжат я ей подброшу, так и быть, а в остальном… на меня нечего рассчитывать. Я ей не нянька.