Произвели следующую смену блюд – Мария уже давно была сыта. И все же она опустошила тарелку, потому что знала: это вызовет неудовольствие Патриции. И точно. Графиня удивленно подняла брови: сама она накалывала вилкой крошечные кусочки голубиной грудки. В следующий миг она отложила приборы.
– Скоро одиннадцать часов. Проверю, охладила ли Клара шампанское.
Патриция жеманно промокнула губы салфеткой от невидимых капель вина, громко отодвинула стул, чтобы встать.
Едва она вышла из столовой, Мария тайком расстегнула пуговицу блузы. Обширное меню давило на желудок, и она злилась на себя за то, что съела так много.
Во время беременности Мария в угоду Франко отказалась носить штаны.
– Такой тесный брючный пояс не пойдет на пользу ребенку, – аргументировал муж.
Но Мария была уверена, что беспокойство Франко вызвано скорее консервативными взглядами Патриции в одежде. Контесса была в ужасе, узнав, что Мария не носит корсет. По ее мнению, даже дамы в положении не должны были от него отказываться. Теперь же свекрови придется смириться с мыслью, что и после родов Мария не собиралась заковывать тело в проволочные тиски!
Мария подергала Франко за рукав.
– Почему бы нам не отказаться от десерта и не отправиться на небольшую прогулку?
– Прогулка? Но ведь скоро наступит время, когда нужно выходить на террасу, – ответил Франко. – Кто же будет радоваться такому долгожданному фейерверку?
Он подмигнул Марии, и это немедленно разозлило ее. Почему он вел себя так, будто она ребенок? Все из-за того, что Мария еще ни разу в жизни не видела фейерверка? Внезапно ей почти перехотелось увидеть невероятный воздушный спектакль.
– Мы ведь можем посмотреть на фейерверк и внизу, у порта, правда? Разве ты не слышишь, сколько народа уже высыпало на улицы?
Она указала в сторону окна, из которого доносились одинокие возгласы и безудержный смех. Иногда в палаццо ветер заносил обрывки музыки и песен.
– Кажется, у людей настоящий всенародный праздник!
– Это пьянь! – скривил губы граф.
– Отец прав. Многие в эту ночь выпивают больше, чем стоило бы. Мало радости в том, когда тебя толкают и задевают локтями.
– Речь идет не о радости Марии: не подобает членам семьи де Лукка смешиваться с простым людом, – перебил сына граф. – Только послушай, как они горланят!
Он с отвращением покачал головой.
– А что плохого в том, что мужчины в последнюю ночь года выпьют лишнего? В этих людях есть хоть немного жизни! – возразила Мария.
«В отличие от тебя», – хотела она добавить, но вместо этого поджала губы, чтобы не застонать. У Марии всегда начинались судорожные боли в животе, когда она волновалась. Это пугало ее… Будто голодный волк хотел схватить ее ребенка… Она невольно потянулась к Франко и вцепилась в его руку.