Вот бы ее сегодня вечером увидела мать – ненакрашенную, в повседневной одежде и впервые с момента приезда вымытую с головы до ног… Такая мысль заставила Ванду улыбнуться.
Кузен приветливо посмотрел на нее. После прогулки по Лауше Ванда имела такой успех, что теперь Йоханнес с удовольствием выполнял обязанности ее главного сопровождающего. Посторонние вряд ли могли это представить из-за его постоянных подтруниваний.
Он подтолкнул сестру в бок.
– Сестрица, не желаешь ли еще хлебушка с уксусным рассолом? Посмотри-ка на Ванду! Это называется: на кислую мину всегда смотреть веселее!
Анна как раз разговаривала со старой Херминой о различных видах подагры и теперь мрачно взглянула на брата.
– Вот интересно, почему нужен повод в виде новогодней ночи, чтобы превратить комнату в танцевальный зал? – прожевав, спросил Рихард. – Немного музыки и плясок – и вот уже весь мир видится иначе, правда?
Остальные согласились с ним, но признали, что в повседневной жизни мало остается времени для веселья. И только Анна сказала:
– Кто бы тогда делал всю работу, если бы каждый день были танцы?
Рихард нахмурился, но не стал возражать, а протянул Ванде корзинку с хлебом и спросил:
– Ну что? Как тебе нравится новогодняя ночь у нас в Тюрингии?
На какой-то миг их пальцы соприкоснулись, и они мельком взглянули друг на друга. Ванда тут же отвела глаза.
«Да ведь у меня дрожит рука!» – заметила она, ставя корзинку с хлебом в центр стола.
– Исключительно нравится. Мария много рассказывала о ваших праздниках. О карнавалах, например. Но пока это не увидишь собственными глазами… Я и вспомнить не могу, когда так в последний раз славно веселилась, – честно ответила она.
Безудержный танец, руки Рихарда на ее талии, его приветливая улыбка, а еще теплая комната, когда снаружи метель, и родственники, и темные глаза Рихарда такого яркого цвета, что… Она невольно посмотрела на него, но снова заставила себя отвести глаза.
– Рождество – тоже очень красивый праздник, со снегом и елкой.
Она указала в угол комнаты, где стояла лесная красавица, которую традиционно украшали первыми елочными шарами, изготовленными Марией.
– Мое первое Рождество в Германии… Оно было намного веселее, чем описывали люди в немецких землячествах Нью-Йорка!
Рихард неотрывно смотрел на нее. Его голень при этом касалась ноги Ванды.
– Такой новогодний праздник – это нечто совершенно другое, правда? – постаралась спокойно добавить Ванда.
Его взгляд стал не таким пристальным, сделался мягче, задумчивее.
– Да, в последнем дне года есть что-то такое… Окончательное. Минуты постепенно сливаются в часы. Последние часы года приближаются к концу. И одновременно все, что было, внезапно теряет значение, потому что начинается новый год. Потому что в новом году все еще может произойти.