– Ванда! Прекрати себя мучить. Никто ничего подобного не скажет.
Рихард аккуратно встряхнул ее за плечи, а потом вытер слезы со щек большим пальцем.
– Между мной и Анной никогда ничего не было. Мы просто несколько раз вместе работали над особыми заказами. Она – хороший стеклодув, и я восхищаюсь ее работой. Вот и все. Наверное, есть и моя вина в том, что она нафантазировала себе больше, чем следовало бы. Мне давно стоило расставить все точки над i, сказать, что она меня не интересует как женщина. Но я просто не воспринимал серьезно ее фантазии. Она ведь почти еще ребенок!
– Я всего на два года старше ее, – всхлипнула Ванда и высморкалась.
– Ты женщина, – решительно заявил он, взял ее руки и поцеловал. – Когда Йоханнес привел тебя ко мне… Я никогда этого не забуду. Ты стояла там с мокрыми от растаявшего снега волосами, и капли попадали тебе в глаза. А ты моргала, как испуганная кошка. И я подумал: «Это она!» Осознание происшедшего стало для меня ударом.
Ванда едва снова не расплакалась. Как уверенно он произнес эти слова! Как в тот раз, когда он говорил о венецианском стекле.
– Такое с человеком случается лишь один раз в жизни, если вообще случается. Каждый день я высматривал тебя.
Рихард как-то смущенно улыбнулся.
– В некоторые дни я по три раза заходил в молочную лавку, потому что надеялся встретить там тебя. Госпожа Губер стала смотреть на меня так, будто я не в своем уме. И мне хотелось ей сказать, что это на самом деле так.
– Но разве тебя не пугает это? – шепотом спросила Ванда.
Потом она взволнованно посмотрела на дверь. Долго ли родственники позволят стоять ей снаружи с совершенно незнакомым мужчиной?
Его глаза вспыхнули.
– Я боюсь одного – что ты по каким-либо причинам исчезнешь после Рождества и я тебя больше не увижу.
Ванда нервно хихикнула. Потом она призналась Рихарду, что и сама обходила в поисках его половину Лауши.
Рихард раскинул руки, и Ванда прильнула к нему. Она закрыла глаза и подставила губы для поцелуя, но он лишь нежно погладил ее по волосам и поцеловал в голову, будто хотел оставить все остальное на потом.
«Какой же он умный!»
Ванда доверчиво положила голову ему на грудь. Его дыхание и удары сердца заглушали все другое вокруг. Все мысли о том, что бы сказала мать насчет этой истории, рассеялись, когда все ее существо наполнилось осознанием: «Я люблю этого мужчину!»
Она уж как-нибудь объяснит Рут, что ее пребывание в Лауше, возможно, затянется…
Рихард вздохнул.
– А что до твоего отъезда… Ты можешь кому-нибудь подарить билет на корабль: он тебе больше не нужен. Ты останешься в Лауше.